А
теперь,
накануне
Нового года,
ей и самой
впервые за
всю жизнь
казалось, что
она сходит с
ума. «У
одиноких
людей часто
едет крыша, —
сообщила
Варвара себе,
причем вслух.
— Это
естественно.
Начинаешь
разговаривать
с предметами,
они вроде как
живут собственной
жизнью,
прячутся, в
руки не
даются, потом
сами
появляются в
неожиданных
местах.
Компьютер
взять, к
примеру, — он почти
живой, с ним
говорить сам
Бог велел». «Ничего
такого лично
я не велел», —
подумал
проходивший
поблизости
Бог, но вмешиваться
не стал.
Варвара
глянула в
зеркало. Кроме
нее там
отражались
белые стены,
стол с
компьютером,
который уже
давно пришел
на смену
«Ундервуду»;
кресло, диван
с тремя
квадратными
валиками и
большой
резной шкаф с
неаккуратно
прикрытой
дверцей, по
труднообъяснимой
причине
покрашенный
ею
собственноручно
в зеленый
цвет.
—
Красотка я, —
крайне
несамокритично
сообщила
Варвара
зеркалу. —
Чисто ангел.
Если бы не знать,
что
рехнулась,
цены бы мне
не было. А я думаю,
что у меня в
шкафу живет
гном!
Дверь
шкафа со
скрипом
отворилась.
Варвара
замерла,
глядя в
зеркало, даже
присела, как
напуганная
перекормленная
кошка. Гном
из шкафа не
вышел. Никто
оттуда не
вышел, не
выпал, не
выполз и не
вылетел.
— Тьфу,
черт! — едва
перевела дух
Варвара. —
Черт! Черт!
Черт!
Ни один
черт ее не
услышал, а то,
может, среагировал
бы.
Она
подошла к
шкафу,
заглянула
внутрь. Ничего
лишнего —
скромный
набор
разношерстной
одежды,
стопки
махровых
полотенец,
запасной
комплект
постельного
белья. Да и
без комплекта
этого могла
бы обойтись,
но стирала вручную,
и потом все
подолгу
сушилось на
балконе. Ни
стиральной
машины, ни
сушилки у
Варвары не
было: уж
больно
противно
жужжат все
эти механические
штуки.
Она открыла
шкаф,
вытащила
безразмерные
бархатные
штаны на
резинке,
огромный
свитер и нарядилась,
с
удовольствием
на себя
поглядывая.
Варвара
любила
огромные
вещи, которые
свободно
болтались на
ее
изобильном
теле, даже завела
знакомого
продавца в
секонд-хенде,
чтобы
оставлял ей
все самое
большое,
потому что в
других
магазинах
купить
соответствующую
ее вкусам
одежду
нужного
размера было
невозможно.
—– Меня
спасет
шопинг! —
сообщила она
неизвестно
кому,
натягивая
замшевую
куртку, всю в
шнурках и
блестящих
заклепках, и
огромные сапоги-луноходы.
Обувь она
любила тоже
на размер-другой
побольше.
Из всех
покупок,
которые она
могла бы
совершить ради
«спасения
рассудка»,
самым
идеальным
казался
баллончик
лака с
серебряными
блестками. Им
можно
обрызгать
стены, что,
пожалуй, придаст
жилищу
таинственный
вид. И
позволит ощущать
себя немного
экстрасенсом.