Но Дима был жив. Очень слаб – судя по его судорожным рывкам, с которыми он пытался куда-то ползти, но жив.
И сейчас он медленно, с огромным трудом, тянулся к изнемогавшему от боли Семену. Вот Дмитрий дополз, они переглянулись с Игорем, кивнули друг другу и, закрыв глаза, вцепились Семену в запястья. Там, где бился пульс.
Игорь – одной, непокалеченной, левой рукой, Дима – обеими.
– Вот ведь вражины, а?! – заорал Володя. – Скурвились все-таки, гады! Учителя своего испугались!
– Да заткнись ты! – прошипел Матвей. – Ты что, не видишь – они же нам помогают! Вернее, Никодиму и Василичу!
– С чего ты…
– Заткнись, я сказал! Не мешай! Парни и так еле держатся, а тут ты еще гугнишь! Ты лучше попробуй помочь им – мысленно!
– Это как?!
– Всю свою ненависть к упырям Шустова, к самому Шустову направь сейчас на то место, где свет чем-то поглощается! Свое желание помочь Кирюхе и Ленке – туда направь! Свою тоску по нормальной жизни, по Юльке твоей – все направь туда! Чтобы лопнул этот пузырь поганый, чтобы он в клочья разлетелся!
И Володя попробовал сделать то, что велел ему командир. Он смотрел на невидимую преграду – и истово, яростно желал лишь одного: чтобы безумие, в которое они погрузились почти месяц тому назад, закончилось. И все стало бы, как прежде. И он словно наяву увидел смеющиеся голубые глаза своей Юльки, почувствовал ее теплое дыхание на своих губах…
А Семена корчило все сильнее, он бился, как припадочный, ноги его сучили по земле, он пытался вырваться, освободить руки, но Игорь и Дима, стиснув зубы, держали его цепко.
И вдруг Семен выгнулся совершенно невероятной дугой, касаясь земли только затылком и пятками… завис в таком положении секунд на десять… страшно, надрывно закричал – и обмяк, тряпичной куклой упав на траву.
А в следующее мгновение в его тело хлынул, полился поток света от белого волхва…
Преграды этому потоку больше не было.
Шустов, похоже, сдался.
Эту версию подтвердили разноголосые крики и стоны, взметнувшиеся к вершинам деревьев, – раненые стражники вдруг ощутили боль.
Никодим пошатнулся и едва не упал, но Тихон Васильевич подхватил друга за плечи:
– Ничего, Никодимушка, ничего, все хорошо! Ты справился с татем чужеземным: он убрался отсюда.
– Мы справились, – еле слышно произнес волхв.
– Ну, я тебе помог чуток, конечно, но, по большей части, ты сам…
– Тихон, ты что, так ничего и не понял?
– Чего это я не понял?
– Отведи меня туда, – Никодим кивком указал на три безжизненных тела, так и не расцепивших рук. – Мальчиков надо спасать!
– Этих паршивцев? Которые даже без цацек своих все равно на сторону зла перешли?! Нет, ну, без помощи мы их, конечно, не оставим, но и торопиться с этим я не вижу особой причины. Тебе сейчас прилечь надо, а я для тебя травок заварю…