Мы сидели на камне и строили планы, как пострашнее разыграть Микки. Ферги предложила завести его далеко в лес с завязанными глазами и оставить там. Но я решил, что это нисколько не испугает Микки.
Я спрыгнул с камня и принялся ходить вокруг него кругами. Иной раз так легче что-нибудь придумать.
На третьем круге я запутался в густом ползучем растении, сплошь покрытом листьями. Посмотрев вниз, я воскликнул:
— Прекрасно! Я попался в сети ядовитого плюща!
Ферги засмеялась.
— Он только похож на ядовитый. Моя учительница по биологии проверяла его в прошлом году. Она сказала, что это всего-навсего безобидный сорняк.
Я ухмыльнулся.
— Мне пришла в голову классная идея! Нужно нарвать побольше этого плюща и подложить Микки в кровать. Он испугается, как ты думаешь?
— Может, — с улыбкой согласилась Ферги. Мы собрали внушительную охапку плюща.
Его было полно вдоль берега ручья. По дороге к дому мы все рвали и рвали его.
Вскоре Ферги показала мне небольшую поляну между деревьями, которую я не приметил раньше. Вся полянка была усыпана полевыми цветами.
Мама упадет от восторга при виде таких цветов. В Бостоне она всегда покупала цветы на рынке. Я принялся собирать букет.
Я наклонился, чтобы сорвать немного симпатичных фиалок и каких-то желтеньких цветочков, когда за деревьями что-то мелькнуло. Подняв глаза, я увидел Микки. Пошатываясь, брат вышел на полянку.
Мы с Ферги вскрикнули.
Вся одежда Микки была изорвана в клочья.
Лицо и руки были исцарапаны, а по шее стекала алая кровь.
— Купер, — прохрипел он. — Купер… собаки…
С этими словами он рухнул на землю.
— Микки! — в ужасе завопил я. Бросив цветы и плющ, я побежал к нему. Мы с Ферги опустились на колени возле Микки.
— Что с ним? — спросила она едва слышно. Я наклонился над братом и потянул обеими руками за его изодранную футболку. Но поднять его я не смог. Я попытался еще раз. И еще.
Всякий раз его бесчувственное тело падало на землю.
— Микки! Микки! — не переставая звал я его. — Что с тобой? На тебя напали собаки?
Когда я наклонился к нему совсем близко, Микки неожиданно обхватил руками мою шею и притянул к себе. Ловко извернувшись, он уселся на меня верхом. И загоготал, как последний идиот.
— О, Микки! Микки! — передразнивал он тоненьким голоском. — Что с тобой?
Меня так и подмывало обозвать его покруче, но от ярости я не мог произнести ни слова.
— Слабак! — подзуживал он. — Ты всякий раз будешь падать при виде красной краски? — Он опять визгливо захихикал.
Я закрыл глаза и стиснул зубы. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Одна мысль о том, что братец опять выставил меня дураком, да еще перед Ферги, была мне противна. Лицо горело.