– Блеф? – Анри усмехнулся. – Вы приехали на машине, которую оставили в укромном месте примерно в двухстах метрах от дома Жанны. С собой вы захватили револьвер. Вам было очень не по себе, но вы не сомневались, что единственный, кто стал бы мстить за смерть Лили Понс, – ее сводная сестра, которую ограбила ваша семья. Жанна впустила вас в дом. Она только что разговаривала с баронессой Корф, которая щедро заплатила ей за предоставленные сведения, и была в хорошем настроении. Вы поговорили с Жанной, а потом достали револьвер и убили ее. А затем вы просто ушли. Вы не сомневались, что все сойдет вам с рук, как было в первый раз, но вы просчитались. Вашу машину запомнили дети, которые играли неподалеку…
– Там не было никаких детей, инспектор.
Губы Одетты исказила злая усмешка.
– Значит, вы признаете, что были там, – уронил Анри, зорко наблюдая за ней.
– Я могла просто проезжать мимо. Нет, мсье Лемье, это просто смешно… У вас ничего нет на меня.
Анри усмехнулся каким-то своим затаенным мыслям, после чего открыл черную записную книжку и молча ткнул пальцем в последнюю запись. Одетта закусила губу. Старые, выцветшие чернильные каракули гласили: «16 июн. 1919. Одетта Делотр. Бул. лес, в условл. месте».
– Почему его любовница раньше не отдала это полиции? – чужим, безжизненным голосом спросила Одетта.
– Она марокканка и не умеет читать по-французски. Да никто его особо и не искал – кому нужен какой-то шофер?
Одетта дернула ртом. Выражения ее глаз Анри не понимал, но оно ему инстинктивно не понравилось.
– Я заплачу вам пятьдесят тысяч франков за эту книжечку, – прошептала она. – Подумайте, инспектор. Это большие деньги.
– Нет.
– Нет? Что ж, вы правы. Вы держите меня за горло и можете диктовать условия. – Одетта устало вздохнула, ее плечи опали. – Хорошо. Сто тысяч.
Анри задумался. В это мгновение Одетта ненавидела его, как никого на свете – его белую наглаженную рубашку, его серо-голубые глаза, его невыносимое хладнокровие, весь его сосредоточенный, опрятный вид, – но изо всех сил старалась, чтобы на ее лице ничего не отразилось. Она понимала, что в это мгновение решается ее судьба. Она убила двух человек и ни капли об этом не сожалела. Эти люди угрожали спокойствию ее и ее мужа, никчемного человека, плохого художника, которого она тем не менее любила, как можно любить только того, о ком знаешь, что он несовершенен, но все равно – твой. Боже, как она ревновала его тогда к этой твари, Лили Понс…
– Вы очень любезны, – промолвил наконец Анри, и по легкой улыбке, тронувшей уголки его губ, она поняла, что он не поддастся. – Но, боюсь, вы принадлежите к людям, которым нельзя доверять. Ашиль Герен тоже думал, что вы заплатите ему, и где он теперь?