— Ты выглядишь просто великолепно, — не удержался Чарльз, глядя на ее отражение. — Я без ума от тебя, дорогая. Да и можно ли тобой не восхищаться?
— Какая грубая лесть, милый, — улыбнулась она. — А я скажу чистую правду: ты лучший мужчина на свете.
Он отступил на шаг, задумчиво склонив голову.
— Ты знаешь, я часто думаю о твоем первом браке, о том, что ты когда-то была влюблена в Гая… О нет, ничего не говори, я знаю, что это была ошибка, и постараюсь, чтобы в твоей жизни не случилось третьего замужества, моя милая.
Люсия обернулась и посмотрела ему в глаза:
— Вот это я могу обещать тебе твердо — третьего брака в моей жизни не будет.
— А я собираюсь ограничиться всего одним: женюсь на тебе — в первый и последний раз! — весело сказал Чарльз.
Он снял пиджак и теперь развязывал галстук. Люсия увидела в распахнутом воротничке рубашки его загорелую шею. Сердце, охваченное нежностью к нему, сладко заныло, она протянула руки навстречу любимому:
— О, Чарльз, дорогой мой…
Он крепко прижал ее к себе и потянул за собой на кровать.
Потом они некоторое время лежали молча, тесно прижавшись друг к другу.
— Ты счастлива со мной? — нарушил блаженную тишину Чарльз. — Правда? Ты никогда, никогда не станешь раскаиваться, что ушла от мужа?
— Никогда!
— А как же дети?
Люсия напряглась в его объятиях, но глаза, устремленные на него, сияли по-прежнему. Она покачала головой:
— Я не позволю никому на свете помешать нашему счастью, за которое мы с тобой так долго боролись.
Чарльз поцеловал ее в лоб.
— Люсия, я не понимаю, за что ты меня любишь и почему ради меня готова на такие жертвы, но твердо знаю одно: я сделаю все, чтобы быть достойным этих жертв. Я боготворю тебя и, чем дольше мы с тобой вместе, тем меньше стыда испытываю от того, что увел тебя от этого кровососа! Я не понимаю, как мужчина мог быть с тобой грубым… как можно тебя обидеть… для меня это загадка.
— Гай такой, какой есть. Таким родился.
— Что ж, больше он не будет тебя обижать, дорогая.
Люсия все еще старалась отогнать от себя мысль о детях. Ведь Гай Нортон мог не просто обидеть ее, но и отравить ей жизнь только одним способом: лишив возможности общаться с дочерьми. Сейчас, когда Чарльз был рядом с ней, ей не хотелось думать ни о чем, кроме своей страстной любви к нему. Он нежно погладил ее по спине. Она запустила пальцы в его густые каштановые волосы и вдруг почувствовала себя предательницей, изменницей — ведь еще несколько часов назад она лежала ничком на этой самой кровати и рыдала над письмом маленькой Джейн.
— Чарльз, — прошептала Люсия, — Чарльз, дорогой, ты всегда будешь любить меня так, как сейчас?