Перед входом в храм Даг-ана на деревянных платформах стояли два величественных бронзовых льва. Несмотря на свой небольшой размер, львы внушали почтение и даже страх. Шемме всегда казалось, что взгляд их огромных ярких глаз прикован к нему с излишне пристальным вниманием, и если он чувствовал, что на него никто не обращает внимания, то маленький жрец резко ускорял шаг, чтобы побыстрее нырнуть в дверь, охраняемую бронзовыми фигурами и почувствовать себя в безопасности.
Шемма любил тень и прохладу храма, он любил, когда не было никаких особенно важных дел, бродить, рассматривая роспись, покрывающую стены. Снова и снова любовался он картинами, рассказывающими зрителю историю основания и расцвета города, когда он был единственным местом отдыха для несчетных караванов, которые шли с юга на север, и единственным местом сбора пошлины для караванов, идущих с севера на юг. Самый чудесный город, где останавливались подолгу многочисленные путешественники, город, о котором говорили, что счастлив тот, кто видел Мари. Цари соседних городов посылали своих сыновей, чтобы те увидели прекраснейший из городов, чье великолепие невозможно описать словами, чтобы их дети были среди тех, кто имел счастье увидеть эту неземную красоту, которую невозможно забыть. Прекрасна также была мозаика, украшавшая стены в глубине храма, где говорилось о той жизни, которую вели они все, где так искусно было показано, как радостно ухаживали они за богом, принося ему свои дары.
Шемма никогда и никому не признавался, что больше всего ему нравилось представлять, что художник в одной из фигур изобразил его, Шемму, стоящим перед Даг-аном с молитвенно сложенными руками. Маленький жрец считал, что их сходство было несомненным: бритая голова, восхищенные огромные глаза, смотрящие на мир с детским удивлением, нежная, почти женская улыбка. Но самым главным было то, что Шемма ежедневно просыпался с великой благодарностью в сердце за то, что бог назначил ему судьбу жреца, он всем сердцем любил хозяина и наслаждался каждой минутой проведенной под кровом его дома.
Но в тот день, он не смог позволить себе задержаться около чудесных изображений. Ему нужно было торопиться, он слишком много времени провел в школе, а ведь сегодня шестой день, и ему предстоит пойти в маленькую комнату, специально переделанную для того, чтобы он, Шемма, мог записывать слова, сказанные ему Даг-аном, если тот, конечно, того пожелает. Комнатка была сделана для того, чтобы бог, со всеми удобствами расположившийся в соседнем помещении, был невидим для своего слушателя, но чтобы тот, в свою очередь, отчетливо слышал каждое произнесенное слово.