— Да, — спокойно ответил я. — А кто бы не испугался? — в тон ей ответил я.
— Понимаю, — неожиданно тепло и нежно согласилась она. Жестом она отстранила меня и прошла в освещенный солнцем двор, увидела брошенный на молодую траву лист, подняла, пробежала глазами и удивленно на меня посмотрела:
— Да ты, кажется, не дочитал.
Я подошел к ней. Действительно, рядом на столике лежал еще листок, о котором я, очевидно, просто забыл, охваченный своим порывом. Алиенора села на резную скамеечку, предложив мне присоединиться к ней.
— Садись и дочитай, пожалуйста, — попросила она.
Здесь язык отличался некоторой сухостью изложения, да и сами буквы стали какими-то бесцветными и еще более безразличными. А неведомый переводчик с неведомого языка, сурово предупреждал, что тот, кому хватило безрассудства и глупости прочитать этот текст, должен обязательно ознакомиться с этой заключительной частью, чтобы уяснить себе, как карают боги тех, кто осмелился проявить непослушание. После столь обнадеживающего вступления шли следующие слова.
Один из нас, Даг-ан, нарушил закон, сломав всю тщательно собранную цепь причинно-следственных связей. В наказание ему по повелению Ану и Энлиля были разрушены стены Мари, города, бывшего местом проживания упомянутого Даг-ана. Также было принято следующее решение: Даг-ана, виновного в столь вопиющем нарушении и поставившего под угрозу все наше существование, отправить в ссылку без права проживания в местах, где установлена наша власть. Также было решено вычеркнуть его имя из нашего списка. События, описанные выше, были записаны со слов Даг-ана, после расследования и тщательной проверки, в назидание тем, кто хочет быть равным нам, их богам.
Я присвистнул, и резко повернулся к Алиеноре, спокойно сидевшей рядом со мной.
— Ты хочешь сказать, что тебе не терпится повторить судьбу некоего Даг-ана? — улыбнулся я ей. — Или же ты предпочитаешь, чтобы эту судьбу повторил я?
Впервые за все последнее время, она не улыбнулась, в ее темных глазах отражались лучи солнца. Она заговорила, печально и медленно.
— Ты, наверно, считаешь меня чудовищем, Анри? — вздохнула она. — Но как ты не понимаешь, что не я выбрала это знание. Мой дед умер, поверженный бесплодными поисками. Мой отец, молодой и сильный мужчина, также лежит в земле. Я не стремлюсь никого погубить, я просто хочу, чтоб их гибель не была напрасной.
— Для этого ты хочешь добавить туда же еще несколько жизней? — попытался пошутить я.
— Нет, я просто уверена, что ты с этим справишься, и если бы ты с самого начала не отверг просьбу моего деда, своего лучшего друга, то, возможно, они были бы до сих пор живы.