— Неплохо, правда? — спросил Даниэль Франсуазу. — Дани все сама устроила!
Они вернулись в гостиную, окна которой выходили на рю де Бурдоннэ. Пока пили кофе под гравюрами со сценами псовой охоты, служанка принесла телеграмму для господина и госпожи Эглетьер. Они с нетерпением распечатали ее и прочитали, склоняя головы друг подле друга: «Думаю о вас. Желаю счастья. С нежностью, Филипп». Телеграмма была из Нью-Йорка.
— Я страшно рад! — сказал Даниэль.
Его восклицание осталось без отклика. Люси подошла к Мадлен и прошептала:
— Все же он мог бы отложить свою поездку, вы не находите?
— Да, — сказала Мадлен, — это нелепо!
Она давно не виделась со своей бывшей невесткой. Новая встреча с человеком, принадлежавшим далекому прошлому, неожиданно привела Мадлен в замешательство. Стоя перед этой женщиной и глядя на нее вблизи, она нашла ее увядшей, заурядной и чрезмерно беспокойной.
— Вы не изменились! — сказала Люси с любезной улыбкой.
Мелкие морщинки перемещались у нее на лице под слоем жидкой пудры. На веках были положены серебристо-голубые тени. Лично против нее Мадлен ничего не имела, однако все больше упреков всплывало из глубин ее памяти: брошенные дети, распад семьи брата…
— О, нет! — сказала она. — Я изменилась! Возраст, килограммы…
— Вам очень идет быть немного поплотнее! — ответила Люси. И, на минуту задумавшись, добавила: — Я так жалею, что мы больше не видимся!
Что тут скажешь? Мадлен, смущенная, хранила молчание.
— Жизнь глупа! — заключила Люси.
И с гримасой расстроенной девочки отошла в сторону. Мадлен увидела, как она общалась со своими детьми. Переходила от одного к другому, брала под руку Жан-Марка, подбегала что-то пошептать на ухо Франсуазе, цеплялась за Даниэля и приглаживала ему волосы. Можно было подумать, что она устраивает представление у Совло. Отсутствие Филиппа позволяло ей без затруднений играть роль матери. Так почему же она жаловалась, что его нет? Обойдя весь свой выводок, не забыв Даниэлу («Теперь у меня вторая дочь! Вы действительно хотите, чтобы я вас тоже звала Дани?»), она присела на канапе рядом с госпожой Совло. Расположившись по соседству, обе женщины, вероятно, обменивались приятными и горькими рассуждениями о детях, которые вырастают, открывают для себя мир и оставляют семейный круг, чтобы создать свой собственный очаг. Даниэль сделал знак Даниэле, и они исчезли. Конечно, пошли собирать чемоданы. Они договорились провести первую брачную ночь в гостинице в окрестностях Парижа — это небольшое путешествие предложили им родители Даниэлы.
— В самом деле, они очаровательны! — высоким голосом частила Люси.