До конца занятия Козлов на все лады разбирал объясняемый материал. Когда студенты встали и направились к выходу, он подумал, не задержать ли Франсуазу и не предложить ли ей выпить вместе вина. По небрежности или сознательно он не сделал этого после ее возвращения. Он дал ей пройти вперед. В коридоре его поймала Югетт Пуарье, студентка третьего курса. Он переспал с ней в июле, и от нечего делать снова нашел ее в сентябре. Крепкая лошадка с черными волосами, белой кожей, большими и пустыми зрачками. Эта круглая дура считала себя загадочной, роковой.
— У вас есть свободная минута? — прошептала она.
— Нет, малышка, я очень спешу, — сказал он, обгоняя ее.
На улице он поймал Франсуазу за руку. Она обернулась и не выказала удивления. Как если бы они договорились о встрече.
— Я веду вас в «Дё Маго», — сказал он.
Она согласилась.
На террасе было мало народа из-за холодной погоды, но зал был полон. Тем не менее они нашли два места на диване в самой глубине зала. Козлов положил локти на стол.
— Вы курите? — спросил он, подвигая к ней пачку американских сигарет.
— Нет, спасибо, — сказала она.
— Что будете пить? Виски, сухой мартини?
— Вы прекрасно знаете, что я не употребляю алкоголя.
— Вы могли измениться.
— Я действительно изменилась, но не в этом, — ответила Франсуаза.
Он заказал себе кружку пива, ей — фруктовую содовую воду и закурил сигарету. Пока он курил, внимательно наблюдал за ней. Это было увлекательно: лицо беззащитное, открытое, со своим рельефом, зернистостью кожи, мягкой глубиной глаз. У нее были тонкие черты, прямой нос, маленький рот, большие неодинаковые зрачки, один чуть выше другого. Тело тоже было неплохое. Немного щуплое, груди как груши. В любви у нее проявилась какая-то смесь пылкости и неопытности, решительности и стыдливости, воспоминание о которых его приятно волновало. Редко у него оставалось впечатление, что его любили так безгранично, так собственнически, так цепко. Почему, черт возьми, она вдруг уехала? Родительское вмешательство? Мещанские угрызения совести? Она ничего не стала ему объяснять.
— Тогда, в Туке, до того как вы пришли, ваша тетя сказала мне нечто странное, — прошептал он. — Это правда, что вы хотели покончить с собой?
Она побледнела, и ее руки с оттопыренными большими пальцами сжали стакан с двух сторон.
— Это совершенно не интересно, — коротко ответила она.
— Неправда, Франсуаза…
— Совершенно не интересно, потому что я здесь, перед вами! Все, что произошло раньше, для меня уже не имеет значения. Передо мной сейчас стоит только одна задача: заниматься русским языком, чтобы наверстать упущенное время, сдать экзамены…