Хонсю сузил глаза:
— Уже сдаешься, Улувент?
— Если я не смогу прикончить тебя, истекая кровью, то я недостоин победы, и моя смерть угодна Трону Черепов, — ответил Улувент.
— Не ожидай, что я последую твоему примеру, — процедил Хонсю.
— Я и не ожидаю, — откликнулся Улувент. — Ты грязный полукровка, ублюдок, порожденный святотатственным смешением генов в тяжелые времена. Существо без чести, которому не стоило появляться на свет.
Хонсю сдержал злость, но Улувент еще не кончил:
— Один из твоих бойцов уже поклялся мне в верности. Я сделаю тебе одолжение и прикончу тебя быстро, если ты подчинишься мне.
— Я никому не подчиняюсь, — угрожающе ответил Хонсю.
Нота Этессей рассмеялся, и смех его, высокий и мелодичный, был полон искреннего веселья.
— А вот я отлично умею это делать, хотя, если честно, предпочитаю в любых сношениях активную роль.
— Вы оба внушаете мне отвращение! — рявкнул Улувент. — Позор, что я должен биться с вами.
Горн линейного титана затрубил над ареной, и крики болельщиков немедленно смолкли. Тиран Бадаба поднялся с трона, чтобы обратиться к чемпионам. Гамадрия обвилась вокруг его бедра, подобно гнусной пиявке.
— Этой ночью Жатва Черепов завершится! — сказал Гурон Черное Сердце, и голос его полетел над ристалищем, достигая самых отдаленных горных отрогов. — Один из вас победит, а его враги останутся лежать на песке арены. Сражайтесь достойно, и вы отправитесь дальше, дабы нести смерть и страдание тем, кто вас предал.
Тиран Бадаба заглянул в глаза каждому из воинов и поднял руку в когтистой перчатке:
— Начинайте бой!
Хонсю отпрыгнул назад, уклоняясь от выпада Паштока Улувента, который одним ударом попытался снести ему голову, и качнулся в сторону, когда меч Этессея метнулся вперед и врубился в его наплечник. Черное лезвие топора Хонсю описало широкую дугу, заставляя противников отступить, и бой переместился из центра арены.
Этессей, приплясывая и вращая клинками, двинулся вдоль края ринга. Выражение его лица невозможно было прочесть под кожаной маской. Улувент выставил меч перед собой, крепко сжимая рукоять и настороженно следя за передвижениями противников. Хонсю понимал, что из этих двоих Улувент мощнее, но Этессей был намного быстрее, и варп знает, что за сила таилась в его черных клинках.
Топор Хонсю горел жаждой убийства. Его ненасытный голод отзывался дрожью в рукоятке и в пальцах хозяина. По крайней мере, в пальцах правой руки. Сила, заключенная в серебряной конечности, доставшейся Хонсю от сержанта Ультрамаринов, была враждебна исчадию варпа и причиняла твари нестерпимую боль.