Данн тут же понял, что я имею в виду.
— Нашли труп?
— Да, сэр. Врач утверждает, что причина смерти — утопление. Тело выбросило на берег во время отлива. Очевидно, Адамс в пьяном виде свалился в реку… Во всяком случае, других ран на теле нет.
— Жаль, — сказал Данн. — И все же тут ничего не поделаешь, наверное.
— При всем к вам уважении, сэр, я считаю, что поделать все-таки кое-что можно. Я подозреваю, что Адамсу помогли… помогли утонуть. По-моему, кто-то его напоил, оплатил счет, предложил проводить до дому и столкнул в реку. Правда, никаких улик у меня нет.
— Сначала найдите их, потом говорите, — посоветовал Данн.
Я разыскал Морриса и велел ему разослать нескольких констеблей по питейным заведениям у реки, рядом с местом, где нашли труп, и поспрашивать, не видел ли кто Адамса в пятницу вечером, а если видели, то с кем.
— Иголка в стоге сена, — уныло заметил Моррис.
— Знаю. Если его и видели, то нам, скорее всего, не скажут. Но мы можем лишь спрашивать. А вдруг?.. Конечно, наш убийца, скорее всего, ходил в пивную на встречу с Адамсом, спрятав лицо или переодевшись. Да, такое вполне вероятно. И даже если нам сообщат приметы собутыльника Адамса, мы снова зайдем в тупик. Но мы хотя бы убедимся в том, что Адамс пил не один, а если его собутыльник совершенно незнаком завсегдатаям, мы поймем, что имело место умышленное убийство, что бы там ни говорил полицейский врач. Одним словом, постарайтесь!
Затем я отправился в район Пиккадилли.
На Вайн-стрит царило оживление. У входа в полицейский участок кипела визгливая ссора: дамы сомнительного поведения вопили, что они честные женщины, которых констебль задержал несправедливо — они, мол, возвращались домой или шли по своим делам. Среди задержанных я заметил двух девчушек, которым я не дал бы больше десяти лет. Впрочем, возраст не стал помехой при задержании. Девчушки были одеты в грязноватые наряды; вид у них был недокормленный, зато личики — грубо размалеваны. Они стояли рядом, наблюдая за происходящим глазами, полными страха. Я рассердился, увидев их в таком месте. Дело было не только в том, что их родные продали их, как скот; виноваты были не только сластолюбцы, которым не терпелось их купить… Просто полицейский участок — совсем не то место, где следует держать этих несчастных жертв общества или, более того, им совсем не следует туда попадать.
Инспектор Уоткинс оказался человеком лет сорока, тщедушным и уставшим от жизни. Он принял меня так, словно мой приход стал еще одним бременем, взваленным на его и без того перегруженные плечи. Он бесстрастно выслушал мой рассказ. Я добавил: насколько я понял, он может кое-что сообщить мне о докторе Тиббете.