Къ братьямъ за братьевъ вѣщалъ онъ съ мольбою
Иль молилъ небеса за людей.
Не проклиналъ онъ, но теплой слезою
Взоры сверкали изъ кроткихъ очей.
……
Будто Апостолъ, порой въ воскресенье,
Паствѣ, простое давалъ поученье,
Иль о Спасителѣ ей говорилъ:
«Какъ безъ сіянія горняго свѣта
«Кроткій и благостный Сынъ Назарета
«Любящимъ братомъ для грѣшниковъ былъ
……
Богъ снизошелъ къ человѣку смиренно,
Чтобы, возвысить до неба его,
Шляхтичъ же гордый кичится надменно
Суетнымъ блескомъ герба своего….
Богъ человѣкомъ сталъ – онъ же не можетъ….
Ближнихъ не видитъ въ крестьянахъ своихъ,
Суетный стыдъ его душу тревожитъ,
Если войдетъ онъ въ сообщество ихъ….
……
Изъ пустяковъ, изъ бездѣлицы жалкой
На ножъ готовы паны межъ собой,
А мужика не слыхать и подъ палкой,
Будто бы нѣтъ ему чести людской!..
Типъ ксендза-дефинитора – одинъ изъ самыхъ удачныхъ и широко охваченныхъ типовъ Сырокомли. Въ немъ свѣтлая идеальность какъ-то чудодѣйственно соединена съ поразительною реальностью, такъ и обдающею читателя жизненностью своею и индивидуально-характеристическим чертами. Такъ и представляешь себѣ невольно, какъ
Равно онъ съ помощью теплой своей
И по чертогамъ ходилъ, и по хатамъ,
Пану и хлопу былъ истиннымъ братомъ,
Будто звѣно въ братской цѣли людей.
Характеристическое отношеніе Сырокомли къ народу и народности, его безусловная чуждость всѣхъ исторически укоренившихся предразсудковъ, смущавшихъ политическое и народное сознаніе его соотечественниковъ, могуче повліяло на характеръ и значеніе его поэзіи, сдѣлавъ чувство его нераздѣльно-цѣлостнымъ и искреннимъ, а потому и выраженіемъ этого чувства придало особую силу и крѣпость. Но этимъ не ограничивалось воздѣйствіе демократическаго духа его на характеръ и строй его творчества. Свободное отъ предразсудковъ и несмущаемое ими чувство его значительно расширило для него горизонтъ доступныхъ для души поэта впечатлѣній; скрывающееся и темное для другихъ сдѣлалось яснымъ и доступнымъ его просвѣтленному взору. Только ему, воспитавшему и очистившему себя истиннымъ чутьемъ народа и его жизни, могъ представиться народъ – цѣлостнымъ объектомъ художественнаго творчества.
Но, по отношенію къ этому объекту, поэтъ-художникъ не остается уже спокойнымъ созерцателемъ; онъ входитъ съ нимъ въ непосредственное общеніе, вдохновляется имъ и поучается отъ него, проникаетъ въ богатую сокровищницу невѣдомыхъ дотолѣ завѣтныхъ думъ его, чувствъ и стремленій, заимствуетъ отъ него новыя краски и новые образы. Весь народъ является, такимъ образомъ, въ большей или меньшей степени, причастникомъ въ творческой дѣятельности народнаго поэта; онъ ведетъ и направляетъ его точно такъ-же, какъ и самъ укрѣпляется поэтомъ въ собственномъ своемъ сознаніи, которое очищается и оправдывается въ душѣ поэта. Только благодаря, указанному нами выше, безсословному, искреннему своему отношенію къ народности, сохранившему для него чистоту и цѣлостность нравственнаго и художественнаго чувства, могъ Сырокомля, какъ уже говорили мы, пѣть то, что онъ пѣлъ и пѣть такъ, какъ онъ пѣлъ. Сила пѣсни выработалась силою жизни.