— Ну, допустим, — сказал дракон, производя в уме быстрые подсчёты, — по тринадцать шиллингов и восемь пенсов каждому. — (Толпа крестьян показалась ему очень уж большой.)
— Чушь! — сказал Джайлс.
— Да это курам на смех! — возмутились его односельчане.
— Бред! — гавкнул пёс.
— По две золотых гинеи каждому взрослому и по одной — детям? — неуверенно предложил дракон.
— А собакам? — полюбопытствовал Гарм.
— Мы ждём, что ты ещё нам скажешь, — изрёк фермер.
— Десять фунтов стерлингов и мешок серебра для людей и по золотому ошейнику для собак? — сказал тогда дракон с заметным беспокойством.
— Убить его! — закричала потерявшая терпение толпа.
— Мешок золота каждому и бриллианты женщинам? — поспешил заявить Хризофилакс.
— Теперь твои речи нравятся мне больше, но ты умеешь говорить ещё красивее, — сказал Фермер Джайлс.
— Он опять забыл про собак! — гавкнул Гарм.
— Велики ли мешки? — спросили крестьяне.
— По скольку карат бриллианты? — спросили их жёны.
— Ах, я бедняжка! — зарыдал дракон. — Вы меня разорите!
— И поделом тебе, — сказал Джайлс. — Впрочем, ты можешь выбирать между разорением и смертью.
С этими словами он обнажил Хвосторез, и дракон сразу съёжился от страха.
— Решай короче! — кричали крестьяне, смелея на глазах и придвигаясь всё ближе.
Хризофилакс зажмурился, но в глубине своей драконьей души он вновь обрёл уверенность и даже начал немного посмеиваться над этим торгом. Он понял, что крестьяне и вправду рассчитывают что-нибудь получить с него. Видно было, что они незнакомы с бесчестными уловками Большого Мира — и тем более с уловками драконов. К Хризофилаксу вернулось спокойствие, а с ним и вся хитрость. Он облизнулся и сказал:
— Так назовите сами вашу цену!
Тут все заговорили враз. Хризофилакс прислушивался к гомону толпы, но только один голос привлёк его внимание: это был голос кузнеца.
— Ничего хорошего из этого не получится, попомните мои слова, — сказал он. — Змей не вернётся, что бы вы там ни говорили. И из этого тоже ничего хорошего не выйдет.
— Если ты так считаешь, то чего ты здесь стоишь? — спросили его и продолжили торговаться между собой, совсем позабыв о драконе.
Хризофилакс уже было воспрял духом, собираясь прыгнуть на них или незаметно улизнуть, но здесь его ждало жестокое разочарование: Фермер Джайлс по-прежнему стоял рядом, жуя соломинку с рассеянным видом. Однако рука его крепко сжимала Хвосторез, а краешком глаза он посматривал за драконом.
— Лежи, где лежишь! — прикрикнул он. — А не то тебе крышка, чего бы ты нам ни наобещал.
Дракон снова прижался к земле. Наконец, священник вышел из толпы, чтобы огласить решение. Он встал рядом с Джайлсом и сказал: