Она стояла, склонившись вперед, все глубже вкручивая острие зонта в землю и уставившись на нее неподвижным взором, словно прожилки камней были иероглифами, которые ей необходимо прочесть.
Возвратясь в настоящее одновременно из прошлого и из будущего, но все еще не вполне придя в себя, она взглянула на маленькие карманные часики и опять не сразу осознала, который час. Боже ты мой милостивый, скоро семь… Она прибавила шагу и так заспешила, что с потным, раскрасневшимся лицом вошла в отель, полнившийся говором, смехом и веселыми возгласами.
Казалось, вся компания дам и мужчин только-только вернулась с прогулки. Аромат тончайших духов смешивался в холле с запахом влажных шерстяных плащей и сапожного крема, которым смазывают горные ботинки.
Кое-кто еще стоял у конторки портье, чтобы получить ключ от комнаты, теребил шейный платок или расстегивал роговые пуговицы на куртке, а тем временем на верхних этажах слышались постепенно затихающие шаги.
Софи здоровалась, и с ней здоровались тоже, подхватывала на лету, да и сама отпускала острые, а порою едкие шутки, казалось вполне естественным, что на ее присутствие рассчитывают и вечером.
Судя по экипировке гостей, маршрут их прогулки вел высоко в горы, к тому же за это время, по-видимому, прошел дождь, во всяком случае, в той части гор, куда они были приглашены в гости.
Когда подошла очередь Софи и ей был вручен ключ, то, повернувшись, чтобы идти, она случайно бросила взгляд на вторую дверь, ведшую в холл из парка, со стороны озера, и заметила какую-то даму, пробиравшуюся в отель довольно осторожно, или, прямо сказать, украдкой.
По всему было видно, что она не участвовала в прогулке, тем не менее в волосах у нее застряло несколько сверкающих капель. Это была одна из восточных дам, которым, несмотря на их внешность, очень шел штирийский наряд. Софи обратила внимание, что вторая, похожая на китаянку, очевидно, ждала подругу и теперь тихо, но настойчиво ее расспрашивала. Не желая показаться любопытной или нескромной, Софи ненадолго отвела глаза, но потом все же не могла удержаться и, начав медленно подниматься по лестнице, кинула еще один беглый взгляд на обеих дам, чья восточная грация и изысканная экзотическая красота необычайно нравились ей. Она увидела, как красавица-персиянка смущенно пожала плечами и развела руками, — жест, который мог означать многое, — но тут же взялась рукой за тонкую золотую цепочку, висевшую у нее на шее, и вытащила из-за пазухи подвешенный на цепочке коралл в золотой оправе — даже издали было видно, какой это роскошный экземпляр; китаянка рассматривала его глазом знатока.