А сам румяный бурно возмутился:
– Почему вы говорите обо мне в третьем лице, как об отсутствующем?
– Потому что ты для меня пока что пустое место. Усек, товарищ лейтенант?
– Старший лейтенант!
– Мне без разницы. Страшный так страшный.
Начинающий беситься старлей, поняв, что со мной каши не сваришь, переключился на Ильяса:
– Хайруллин, может быть, вы мне объясните, кто это такой?
Ильяс растерянно заморгал. Ему явно не хотелось рассказывать обо мне, не получив на то одобрения от большого начальства. Но и перечить старлею казалось неразумным.
– Ладно, сам представлюсь, – сказал я, приходя ему на помощь. – Родион Раскольник, сторож коллективного сада номер шестнадцать. В настоящее время нахожусь здесь по заданию партии, правительства и лично подполковника Рыкова, чтобы указать воинской колонне дорогу на Берлин.
– Прекратите кривляться, – с досадой сказал старший лейтенант. – Хайруллин, повторяю вопрос, что это за человек?
– Так это… он же сказал, – протараторил Ильяс. – Родион. Сторож шестнадцатого сада. У моей мамки там участок. Фамилия Раскольник. Должен показать дорогу и че-нибудь прибавить об объекте. Его господин подполковник лично знает.
Старлей хмыкнул с сомнением. Похоже, подполковник Рыков, начальник Северо-Восточного отдела городской полиции, не являлся для него очень уж крупным авторитетом.
– Ну а теперь мне хотелось бы знать, с кем имею честь беседовать, – сказал я.
– Старший лейтенант Чичко, – сухо сказал румяный. – Ответственный за рейд. А теперь, гражданин Раскольник, сообщите все, что считаете существенным.
Вообще-то я парень незлобивый и на контакт иду легко. Просто не люблю, когда передо мной начинают выпячивать собственную важность. Особенно такие вот субъекты – молодые да ранние. Я поскреб пальцем бородку и заговорил:
– Поедете по этой дороге. Километров через восемь будет как бы населенный пункт. Как бы поселок. Как бы – потому что нежилой, – уточнил я. – Раньше там стояла кирпичная фабрика, работали на ней «химики», расконвоированные заключенные. Или осужденные – как правильней, вам лучше знать. Фабрика загнулась, «химиков» перегнали на сорок девятый километр, сетку-рабицу плести. Ну это вы тоже знаете. А бараки, где они жили, остались. Десять двухэтажных бараков по восемь квартир в каждом. Здания деревянные, из бруса. Гниловатые. Поэтому большая часть техники явно лишняя. На мой взгляд, лишняя, – произнес я, заметив, что старший лейтенант Чичко снова начинает раздраженно поджимать губы. – Ваша цель – самый ближний к фабрике дом, слева от дороги. Номер его второй. Табличка там сохранилась, не ошибетесь. – Я помолчал, раздумывая, стоит ли дергать тигра за хвост, решил, что стоит, и добавил: – Если интересно мое мнение, барак лучше бы сжечь.