Тане не оставалось ничего другого, или навсегда захлопнув за собою дверь, выскочить из комнаты, или достать из сумки те несколько фотографий, которые она прихватила, убегая из дома Бовилей. Последнее казалось ей невероятно глупым, но, зная, что все равно не сможет попасть в ситуацию, худшую, чем вчерашняя, она, испытывая почти мазохистское удовлетворение от предстоявшего ей очередного позора вложила свои снимки в протянутую руку. Дальнейшие события развивались столь стремительно, что Таня смогла опомниться, только оказавшись снова на тротуаре перед входом в редакцию, с бумажкой в руке, на которой был записан какой-то адрес.
Минут пять человечек рассматривал фотографии, потом вскочил, что-то возбужденно лопоча и размахивая руками. Тыча Таню куда-то в бок, он кричал ей в ухо, очевидно, считая, что количество децибел способствует лучшему взаимопониманию:
— Итальен? Англез? Шпрехен зи дейч?
— Рюс, — стараясь его перекричать, прорвалась, наконец, Таня.
Человечек удивленно вытаращил глаза.
— Совьетик? — во внезапно наступившей тишине прошептал он.
— Нон, — рюс, — уточнила Таня.
Словно боясь, что у него их отнимут, коротышка схватил со стола Танины снимки и выскочил из комнаты.
Таня опустошенно опустилась на единственный стул с рваной обивкой. В комнате нестерпимо воняло химреактивами; может быть, из-за этого, или из-за выпитого накануне, а то и из-за всего, обрушившегося на нее в течение последних суток, в горле у Тани колом застрял горький комок, который она никак не могла проглотить… В чужом пиру похмелье… почему-то вспомнилась ей невеселая русская поговорка.
Хозяин кабинета не возвращался подозрительно долго. Ежеминутно скрипучая дверь приоткрывалась, и в образовывавшуюся щель просовывались любопытные физиономии, оценивающе оглядывавшие Таню и, произнеся очередную, таинственную для нее, фразу, скрывались, чтобы уступить место следующему персонажу. Таня усмехнулась, решив, что за дверью, вероятно, образовалась длиннейшая очередь, как в лавчонке поселка, где она выросла, в те дни, когда туда привозили макароны или муку.
Она уже собралась было уйти, но хозяин крошечной комнатки едва не сбив ее с ног в дверях, крепко вцепился ей в руку и втащил обратно в свое логово. Он вырвал из рук недоумевавшей Тани фотоаппарат и подхватив со стола коробочку с пленкой, скрылся со своей добычей в соседнем чуланчике, отгороженном от основного помещения плотной черной занавеской. Через минуту он вылетел оттуда и всучил Тане уже заряженный фотоаппарат.
Потом написал на клочке бумаги незнакомый Тане адрес и выразительно показал на часы. Таня с трудом поняла, что должна быть на месте через полчаса и отснять там какие-то события.