— Привет, — тихо сказала она.
— Привет, — так же тихо повторил он.
Некоторое время никто из них ничего не говорил. Маркус поставил чемодан на ступеньку и засунул руки в карманы пальто. Делла обхватила его руками за плечи, потянулась вперед и прикоснулась губами к его губам. Она сказала себе, что сделала это потому, что так и не успела с ним попрощаться. Ни в отеле, ни в доме, в котором жила эти месяцы. Так что это был просто ее шанс попрощаться с ним.
Однако как только ее губы прикоснулись к его губам, Маркус обнял ее за талию и так сильно прижал к себе, что ее ноги оторвались от земли. И этот день больше не казался ей таким морозным. Воспоминания о нем, которые мучили ее всю неделю, исчезли, уступив место реальности. Она чувствовала его руки на своей талии, его сильные плечи — и не могла поверить, что он реален. Что он делает здесь?
Эта мысль заставила ее отстраниться от него, но он снова поцеловал ее. Затем поставил ее на ступеньку и поцеловал еще сильнее. Она совершенно растворилась в этом счастье, но в этот момент совсем рядом с ней раздалось значительное покашливание, и Делла нашла в себе силы оторваться от его губ.
Маркус поднялся на ступеньку вверх — туда, где стояла Делла, и обнял ее за плечи. Казалось, он боялся, что ее у него отнимут. Но маршалы улыбались.
— Похоже, что он больше чем друг, — сказала Карсон.
— Да, у меня таких друзей нет, — согласился Уиллоби. — Моя жена бы этого не одобрила.
— Вы не возражаете, если я поговорю несколько минут с… другом? — спросила Делла.
Карсон и Уиллоби обменялись взглядами.
— Простите, мисс Ханна, — сказала Карсон, — но вы все еще под охраной. Вам придется говорить при нас.
Делла повернулась к Маркусу. Он погладил ее щеку, нос, губы. Казалось, что он совсем не смущен тем, что за ними наблюдают. А Делла была так счастлива видеть его, что ей было все равно, кто смотрит на них.
— Мне все равно придется привыкать к таким вещам, — сказал Маркус. — Могу начать прямо сейчас.
Его слова удивили Деллу.
— Почему тебе придется привыкать к таким вещам?
Он глубоко вдохнул и взял ее руку в свою, стащил с нее варежку и крепко сжал ее пальцы в своих.
— Потому что я еду с тобой.
— О чем ты говоришь? — Она не могла поверить в это.
— Я еду с тобой.
Она покачала головой:
— Это безумие, ты не понимаешь, о чем говоришь.
— Я знаю, о чем я говорю. — Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал в ладошку.
— Но ты не можешь. У тебя блестящая жизнь. Стольким людям тебя будет не хватать.
— Ты значишь больше для меня.
— А твои друзья?
— Не такие уж и близкие. Ты значишь больше для меня.