Все, что я могла сделать, это сконцентрироваться на своих шагах. Мои руки были скрещены плотно на груди, и я не спускала глаз с тротуара, простирающегося передо мной. Мое горло сдавило так, что было почти невозможно глотать.
- А что насчет меня?
- Хороший вопрос. Что насчет тебя?
- Ты действительно ведешь меня домой? Или ты ведешь меня к гибели?
Он пристально посмотрел на меня.
- К гибели? Сладкая, ты смотришь слишком много фильмов.
Я выдохнула.
- Так что же мне теперь делать? То, что ты сказал раньше? Остаться дома, закрыть шторы и спрятаться от мира?
- Хах. Я уверен, что в конечном счете ты влипла бы в неприятности и там. - Он мрачно усмехнулся. - Иди в школу как хорошая девочка и присматривай за своей маленькой подружкой. Кроме того, я посоветовал бы тебе держаться подальше от Бишопа, пока все это не закончится.
Это на самом деле заставило меня резко рассмеяться. Он нахмурился.
- Что смешного?
- Похоже, ты мог бы просто забить на то, что происходит с твоим братом. И тут я подумала, что вы двое ненавидите друг друга намного больше, чем просто ангел и демон.
- Я ничего не чувствую к нему. - Его челюсть напряглась. – Что бы ты не подумала о нас, это неверно. Мы были связанны когда-то. Это было давным-давно. Нет между нами ничего, кроме нескольких плохих воспоминаний.
- Так ты его не ненавидишь?
- Ненависть может быть полезной эмоцией.
Это не было настоящим ответом, но я и не думала, что он будет откровенен. Я сконцентрировалась на нем на мгновение, и меня удивило то, что его барьер снизился.
- Ты ненавидишь его. Но не так, как ты ненавидишь себя, верно?
Я пожалела, что сказал это, как только слова прозвучали. Опомнившись, я поняла, что снова задела его за живое.
- Ты не должен так себя чувствовать, - сказал я. - Я имею в виду, я не знаю, что произошло между вами, когда вы были людьми, но...
- Просто заткнись, серая. Это вообще возможно?
Я вздрогнула. Я попала в точку: он ненавидел себя глубоко внутри. Но и для ненависти ко мне оставил достаточно места.
Двадцать долгих минут спустя, когда мы дошли до конца моей дороги, я наконец рискнула взглянуть на него, но он уже повернулся и начал уходить.
Я быстро вошла в дом. Единственный признак того, что моя мать была уже там, был пустой бокал в раковине. Когда я стояла в темной кухне, чувствуя себя совершенно и абсолютно одной во всей вселенной, я заметила кое-что важное.
Впервые за почти неделю, я не была голодна вообще.
***
Когда моя мать вернулась домой немного после десяти, она предположила, что мое плохое настроение из-за того, что я наконец узнала, что была приемной. Она выглядела настолько виноватой, что скрывала это от меня, и ей было трудно смотреть мне в глаза.