— Да.
— У тебя состоялся неприятный телефонный разговор?
— Нет.
— Кто-нибудь провожал тебя домой?
Она кивнула головой. Он уже снова стал терять терпение. И, словно автомат, выпалил ей в лицо обойму резких вопросов:
— На тебя кто-нибудь напал? Изнасиловал тебя? Взломали твою квартиру?
Вопросы сыпались, возмущая и распаляя в ней злость.
— Ты больше не полицейский, Джон. Прекрати допрашивать меня! — медленно, но решительно оборвала она.
— Тогда перейдем к делу. Скажи, почему ты здесь?
Она немного поколебалась, облизывая губы, словно пытаясь набраться смелости, прежде чем начать объяснение. Джон старался не реагировать на дразнящие движения кончика розового языка, когда она облизывала пересохшие от волнения губы. Сердце у него стучало быстро и возбужденно. Он уже понял, что она действительно нервничает. Сейчас Сильвия была не похожа на себя. Не такая, какой он привык воспринимать ее. Он и не предполагал, что она может быть беспомощной. На него всегда производили неизгладимое впечатление сверхсамоуверенность и сверхсамообладание всех Найтов. Теперь ему казалось, что Сильвия оставила фамильные качества в Нью-Йорке. В ней еще оставалось чуточку сдержанности. Но и сдержанность, возможно, вот-вот даст трещину. Она снова встала и направилась к дивану.
— Сильвия, побереги свое и мое время. Я вовсе не намерен играть в молчанку или попусту задавать вопросы.
Сильвия остановилась. Он был сейчас чертовски раздражен, чрезмерно самоуверен и оскорбительно резок. Но крепок физически и рассудителен. Она все-таки надеялась, что он поймет и поможет разобраться. Чувствуя, что делает очередную ошибку, Сильвия набрала побольше воздуха и выдохнула:
— Мы видимся довольно редко. Только на расширенном заседании. Думается, что ты, конечно же, плохо знаешь меня. Нельзя судить о моем характере по россказням Кинга. Допускаю, он мог рассказывать обо мне. Все, что ты слышал, скорее всего, милые сказочки. Ты должен поверить мне на слово. Неужели ты веришь, что я принадлежу к типу сверхчеловеков?
— Я знаю тебя немного, — согласился Джон. — Только то, что ты умная, очень умная. Лучше всех оперируешь числами на Уолл Стрит. Не выносишь, когда люди видят в тебе только деловые качества. Обладаешь чувством юмора. Но, похоже, сегодня ты оставила его в Нью-Йорке. Кинг не раз подчеркивал, что у тебя есть отвратительная черта, редко присущая женщине, — честолюбие. Ты стремишься к независимости и постоянно соперничаешь с братьями. Любишь яркие цвета и ненавидишь спаржу. Вот сведения, дошедшие до меня. И сразу отвечу на твой вопрос. Я согласен, что ты не сверхчеловек. Верно?