Молясь об учениках, Христос говорит Отцу:… все Мое – Твое, а Твое – мое (Ин. 17: 10), подчеркивая тем самым, что воля Бога Сына и Бога Отца – едины. Так и проявление нашей свободной воли должно соответствовать воле Божией, заложенной в нас изначально, потому что мы созданы по Его образу и подобию. Лишь всецело доверившись Богу и от всего сердца сказав Ему: «Все мое – Твое», мы услышим в ответ: «Все Мое – твое».
Воля Божия о каждом из нас определяет и наши пути ко спасению. Они вполне могут оказаться извилистыми и запутанными, отнюдь не очевидными для нас самих. Кому-то может показаться, что воля Божия хранится, как в сказках, за семью морями и семью печатями и, чтобы дойти до нее, надо истоптать немало сапог! Вот многие и ездят по старцам, ищут каких-то особенно «просвещенных» или многоопытных священников, чтобы те приоткрыли им волю Божию…
С другой стороны, поиск воли Божией для многих заключается прежде всего в том, чтобы угадать: есть ли она на покупку новой квартиры или машины или на поступление в вуз; стоит ли поменять место работы, жениться или выйти замуж прямо сейчас или лучше повременить со всем этим?..
Ищите Царствия Божия, и <…> все приложится вам (Лк. 12: 31), – говорит Господь, мы же зачастую подменяем поиск Царства Небесного бытовым обустройством. Для людей, верующих по-настоящему, это выглядит более чем странно, ведь для разрешения подобных сомнений человеку дан разум и житейский опыт, позволяющие должным образом выстраивать социальные отношения. Когда же мы начинаем искать волю Божию прежде всего на примитивнобытовом уровне, то неизбежно вступаем на подменный, ошибочный путь.
«Хлеб наш насущный даждь нам днесь…»
Многие трактуют эти слова так: «Мы просим, чтобы Господь нас кормил, поил и одевал». Это, конечно, правильно, но лишь отчасти. Святые Отцы считают это прошение евхаристическим. Именно поэтому молитва «Отче наш» звучит во время Евхаристии, перед Причащением Святых Христовых Тайн. Когда мы молимся: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь», мы вспоминаем слова Господни: Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Мф. 4: 4).
«И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим…»
Это прошение полезно мысленно несколько переиначить: «И прости нас так, как мы прощаем своих ближних, и не прощай нас так, как мы не прощаем их». В этом случае мы предъявляем к себе очень серьезные требования: насколько мы простили, настолько просим простить и нас. Мы не стремимся к большему и каждый раз изрекаем себе суд, приговаривая себя к осуждению, если в нашем сердце не оказывается места милосердию и любви: если мы не прощаем, не прощай и нас!