Эгон обошел круг и остановился перед двумя собаками. Музыкальная передача кончилась, началось традиционное интервью. Известная молодая журналистка из Дюссельдорфа беседовала с пожилым учителем гельзенкирхенской начальной школы. Вопросы были глупыми, а ответы – сдержанными. Скучно, но все-таки лучше прошлогодней проповеди с ее набившим оскомину «возлюбите врагов».
– Скажите, герр Фредерик, – суетилась молодая женщина, и ее бестолковое нетерпение то и дело прорывалось в голосе визгливыми, прыгающими нотками, – почему такой обычай? Все мировые религии предписывают людям прощать друг друга – христианство, иудаизм, вот, у евреев даже есть такой день Йом Кипур, когда все извиняются друг перед другом за причиненные обиды. А у вас, в Гельзенкирхене – ночь непрощения. Почему так?
– Не каждый готов признать свою вину, – спокойно ответил Фредерик, а Эгон, одобрительно хмыкнув, погладил лежащую собаку. Он мог бы поклясться, что та шевельнулась в ответ, настолько живой, плотной и осязаемой казалась льющаяся по его пальцам – прямо в древесные капилляры – ненависть. – И не все можно простить. Наверное, и не все нужно…
– Что нельзя простить? – спросила журналистка, и Эгон, улыбаясь, представил себе тонкую улыбку старика-учителя.
– Разное бывает. Иногда мелочь, глупость какая-нибудь, что уж больно глубоко врезалась, иногда сломанная жизнь. У кого как. И это непрощенное камнем лежит на сердце и мучит человека. Вот, как совесть, мучит, только совесть – это когда ты сам собой не прощен. А если другой – тогда обида. О ней хочется сказать, но всякие условности не дают: стыд, страх, приличия… Ночь непрощения – это праздник истины. Ночь, когда можно откинуть условности.
«Легко сказать – откинуть, – подумал Эгон, – когда ты их с первым глотком воздуха впитал. Я к этому много лет шел, к сегодняшней ночи». Положив черную собаку на верстак, он принялся заворачивать ее в хрустящую желтую бумагу. Собачий ангел грустно наблюдал за ним. «Ничего, друг, ты мне тоже пригодишься», – подмигнул ему Эгон.
– А подарки? – наседала дотошная радиодива. – У вас принято дарить друг другу, вернее, враг врагу, – Эгону показалось, что она усмехнулась своей шутке, – маленькие предметы… Довольно необычная традиция.
– Через действие слова обретают плоть. Лучше подарить, чем, например, ударить.
– Наверное, такие дары приносят несчастье? Как… – журналистка запнулась, подбирая слово. По интонации чувствовалось, что она озадачена, – … амулеты, только наоборот.
– Несчастье? – переспросил старик, озадаченный ничуть не меньше, но отнюдь не странной метафорой. – Кому? Нет, что вы! Вовсе нет.