— Конечно, конечно, Джорджи, вы попали в самую точку. Но все знают, что правила существуют для того, чтобы их нарушать. Иначе было бы скучно жить. И не говорите мне, что вы не любите нарушать правила — я вам не поверю.
— Дальше вы, вероятно, скажете, что неплохо было бы напечатать в «Уорлд» историю любви еще одного вашего клиента, — рассмеялась Джорджи.
— Я когда-нибудь предлагал вам что-то настолько прямо? Может быть, грубо — да, но прямо — нет. Я могу придумать многое, чем интересно было бы заняться вместе.
Джок поднял бокал с кларетом и жестом показал Джорджи, что пьет за ее здоровье. Джорджи опять почувствовала, как кровь прилила к щекам.
Джок сменил тему:
— Кстати, ваш репортер сумел выудить что-нибудь интересненькое из Майкла О'Донована?
— О, да. Он раскрыл подноготную многих проблем, над которыми бьется сейчас Ян Лонсдейл. Спасибо за помощь.
— Всегда рад. Вот что я еще могу предложить, Джорджи. Сенатор Чалмерс Морли сейчас у всех на слуху, — Джок кивнул сенатору, сидящему напротив него. Сегодня на Морли была бабочка, а не его обычный узкий черный галстук. Так он меньше напоминал актера, исполняющего роль сенатора из Техаса.
— Он очень расстроен этим дурацким скандалом из-за того, что хлопковые магнаты якобы вложили в его избирательную кампанию больше денег, чем положено. Ведь так каждый может оказаться в дерьме из-за ошибки своего бухгалтера. Морли теперь не доверяет прессе, последнее время отказывается от всех интервью. Но для «Уорлд» я мог бы организовать встречу с ним. Он может кое-что рассказать по англо-американским сделкам. Он скоро поедет в Лондон посмотреть, с кем можно сотрудничать в промышленности и энергетике. Если заинтересуетесь, дайте мне знать.
За столом сэра Мартина шла спокойная общая беседа. Впрочем, посол и не сомневался, что может положиться на Пэтси.
Но вот за третьим столом, где неофициально распоряжалась Имоджин, все были в напряжении. Напротив Имоджин сидел Хьюго. Справа от него посадили жену сенатора Морли. Хелен Морли была очень красивой женщиной, возможно, красота ее успела уже несколько поблекнуть, но не настолько, чтобы она перестала вызывать восхищение у мужчин. Хотя Хелен становилась раздражительной, если речь шла о репутации ее мужа, тем не менее она была остроумным собеседником. Их с Хьюго посадили рядом в надежде, что им найдется, о чем поговорить. Получилось же все наоборот. Хьюго отвечал на все вопросы Хелен угрюмо и односложно. Он сидел, откинувшись на спинку стула и, казалось, забылся, любуясь желтыми розами в средневековой китайской вазе, стоявшей посреди стола. Но Имоджин, у которой было прекрасное боковое зрение, отметила, что он сидит так, ожидая, когда девушка, сидящая с другой стороны от него, повернется так, чтобы можно было заговорить с ней, нимало не заботясь о том, что и ей, и ему надо было уделить внимание другим соседям.