Нет. Есть идея получше. Как только мистер Лумис успокоится (а на то похоже), я выскочу из дома, заберу с собой миску Фаро, а заодно и костюм. Костюм положу рядом с постелью больного, так чтобы он видел его. Может, тогда он будет тревожиться меньше.
Вторая половина дня
Я принесла костюм в комнату больного, и через несколько минут его прошлый кошмар кончился, зато начался новый, ещё хуже, вызванный, судя по всему, видом костюма. Мистер Лумис опять был в Итаке и отчаянно ругался с Эдвардом. Слава Богу, это лишь сон, потому что мне казалось, они были готовы убить друг друга. Как и раньше, мистер Лумис разговаривал с невидимым собеседником; я могла слышать только половину беседы, но он слышал обе. Голос моего пациента, сиплый и слабый, был, однако полон вражды и ненависти. Человек, который так говорит, опасен. По всей видимости, когда две личности заперты вместе в ограниченном пространстве, напряжение между ними возрастает до невыносимых пределов.
Когда он заговорил, я сидела у окна и потому не слышала нескольких первых слов. Потом его реплики стали более отчётливыми.
— ...какое там на двадцать четыре часа, Эдвард! Ни на двадцать четыре минуты! Если хочешь найти свою семью — валяй, ищи. Но костюм останется здесь, и дверь будет заперта. Даже не пытайся вернуться обратно!
Пауза. Он слушает ответ Эдварда.
Несчастный Эдвард. Я быстро разобралась в ситуации. Они с мистером Лумисом оказались заперты в подземной лаборатории — по-видимому, кроме них, больше там никого не было. Должно быть, оба задержались, возможно, что-то срочно доделывали перед прибытием вашингтонской делегации, а тут началась бомбёжка. У них имелось радио — а может, даже и телевизор — так что они знали, что произошло. Полагаю, у них был и телефон, но от него было мало толку уже после первого часа войны.
У Эдварда снаружи осталась семья — жена Мэри и сынишка Билли, и он умирал от тревоги за их судьбу.
Я понимаю его чувства. По всей вероятности, сначала он боялся выйти наружу — их район активно забрасывали атомными бомбами, это тебе не просто принесённые ветром радиоактивные осадки. Но через несколько дней, когда всё поуспокоилось, Эдвард хотел выйти и найти своих родных — и вот тогда-то между коллегами и начались раздоры.
Оба знали: снаружи царит чудовищная радиация, а у них в лаборатории — единственный в мире защитный костюм. Костюм один, а людей двое. Вот почему в своих кошмарах мистер Лумис твердил Эдварду, что его жена и сын мертвы; а Эдвард, очевидно, продолжал цепляться за надежду, что есть люди, которые, спрятавшись в погребе или в бомбоубежище, всё же могли выжить.