Толпа силилась разглядеть печать и непонятные китайские иероглифы.
— Узоры печати похожи на стенку китайской веранды, — сострил Зикри, стоявшие рядом с ним засмеялись.
— Войска председателя Цзиня изгнали с территории Синьцзяна разбойника и грабителя Ма Чжунина… — продолжал глашатай.
— Вот так новость! — заговорили в толпе. Но лица большинства выражали плохо скрытое недоверие: «Кто знает, правда ли это…»
— А вы, — продолжал глашатай, — не отвлекайтесь от своих дел, спокойно работайте… — Он немного передохнул. — В ближайшие дни будет пойман и повешен нарушитель спокойствия Ходжанияз…
— Люди! Не верьте этому лжецу! — подал голос Заман.
— Кто это? Держите смутьяна! — крикнул глашатай.
Пока солдаты, расталкивая народ, пробирались к Заману, он вместе с Зикри скрылся. Никто и не подумал выдавать их. На площади стоял невообразимый гул, и что кричал глашатай, никто, кроме его самого, не слышал.
— Надо же быть осторожней! — укорил друга Зикри, когда они выбрались из толпы.
— Пожалуй, мы и так слишком осторожны! Сам видишь, до чего докатились — и все из-за осторожности!..
— Надо знать, где что говорить!
— Ладно, мы еще потолкуем, а сейчас я спешу…
Лопян только что получил телеграмму: товарищи просили его выехать в Урумчи. Он не знал, чем вызвана эта просьба, терялся в догадках. «Возможно, — думал он, — придется остаться там работать… Тогда на кого здесь оставить дела? Почему не сообщили всего?» В этот момент и появился Заман.
— От Пазыла-ака пришел человек…
— Постой, постой, у меня тоже был гость…
— От Пазыла? — удивился Заман.
— Утром пришел, вначале попросил лекарство, потом заговорил о Пазыле. Я выгнал его, заявил, что не знаю никакого Пазыла.
— А как он выглядит? — побледнел Заман.
— Низенький, толстенький, глаза косые…
— Нет, не он! У меня был молодой, стройный джигит. Он показал условные знаки. Вот письмо, написанное самим Пазылом-ака.
— Выходит, гоминьдановские шпионы напали на мой след. Что же он пишет?
Заман изложил по-китайски содержание письма.
— Ма Чжунин рано или поздно должен был предать, — сказал Лопян. — Вопрос только — что за причина толкнула его на это теперь? Письмо Пазыла молчит об этом.
— Зато гоминьдановцы говорят: «Ма Чжунин бежал, и в ближайшие дни мы покончим с Ходжаниязом». — Заман рассказал о происшествии на базаре.
— Гоминьдановская пропаганда, конечно, не упустит такой случай.
— А мы будем сидеть сложа руки?
Лопян достал из шкафа написанную по-китайски листовку:
— Нужно перевести, размножить и распространить.
— До каких пор мы будем переписывать бумажки? Ведь Пазыл-ака приказывает немедленно подняться! — запротестовал Заман, беря листовку. — Или так и будем ждать, когда кумульцы придут в Кульджу? Пора браться за оружие!