Только это все сказки. Труд да руки золотые – вот и все богатство Захаровых. Отец, дядя Миша, в работе с темна до темна, мать – тоже, старшие помогают, да и младшие за ними тянутся. А золото… Да откуда ему в наших местах быть-то, кладов тут сроду никто не зарывал, про разбойников слыхом не слыхивал.
Это так бабушка Маша считает. Весь клад, говорит, руки работящие, да чтобы душа была незлая. А бабушке Маше не верить нельзя, ее вся деревня уважает за доброе сердце и светлый ум. Уж на что старики народ своенравный, а и те к Марье Петровне за советом идут.
Бабушка Маша – из Никитиных – живет в третьем доме от оврага. Две рябины у нее под окнами стоят и липа – сама сажала, на рождение каждого внука дерево. Домишко ее старый, в два окна, с крыльцом и двором. Над дверью в бревне врезана позеленевшая от времени медная иконка.
Старуха была совсем слепая. Она все сидела на завалинке, а рядом бегал ее городской внук белоголовый Вовка. Пробежит мимо бабушки – и стук ее ладошкой по колену:
– Я здесь, бабуся! – и снова задаст стрекача по деревне.
Досталось на веку бабушке Маше и горя, и радости. Горя, уж как повелось, больше. Помнила она старую жизнь, и рассказывать про нее была охотница. Управится люд деревенский с делами, и вот соберутся возле бабушки Маши и молодые, и постарше, беседуют. Что интересно, телевизоров тогда в Светлых Ключах еще не было. И слава Богу! Находилось и без того о чем поговорить, кого послушать.
Ах, бабушка Маша, бабушка Маша!.. Познакомил я уже людей добрых с деревней, названной мною Светлые Ключи, и ее славными жителями, на том бы и точку поставил, кабы не твои рассказы. Ну что делать? Посиди-ка, милая моя старушка, еще на своей завалинке, подставь лицо ласковому закатному солнцу – вон как заливает оно неярким светом бескрайнее поле, уставленное золотыми снопами. Порадуйся, родное сердце, жизни – хорош этот час! И говори, говори…
Из рассказов бабушки Маши
Икона
Иконку ту, что над воротами, свекор мой укрепил, Иван Панкратович Никитин. Давно это было, я не застала. Когда пришла в дом невесткой-то, Ивана Панкратовича, Царство ему Небесное, Господь прибрал. А изба его вот стоит. И иконка – Архангел Михаил на ней. Почистить бы надо – медная, позеленела, чай, вся. Да стара я стала, вижу плохо…
У нас в деревне иконы в каждой избе имеются. И не нынешние бумажные, а прежнего письма, и оклады на них – загляденье! Вон у Большой Софьи – Николай Чудотворец. Ризы-то так и горят! А у Павла – Спаситель. Лик строгий, а глаза добрые. Я хоть и давно не видела, а помню… Оно, конечно, замечательно, что к хорошим людям лики святые попали. В сохранности, значит, будут. И огонек возле них теплится, и человек молитву творит. Ино пропали бы иконы. Это ведь когда еще на церкви замки стали вешать да кресты с маковиц ломать, тогда люди и понесли по домам святые лики…