— Вообще-то, внимания на этом не заостряли, не до того было, — удивленно пожал плечами Карев. — Хотя Боря поминал, что сразу после подъема, даже завтрак сухим пайком выдали… это имеет какое-то значение?
— В семь тридцать наш поезд совершенно спокойно пересек границу уезда, — пояснил Мишель. — Да и позже, в городке, ничто не предвещало нападения анархистов и блокировки границ… получается — наши военные знали обо всем наперед?
И вновь, как внизу, в буфете, Нике показалось, что её давний хороший знакомый поверенный в делах смущен и одновременно возмущен — почему не предупредили его?
— Это что-то меняет в нашем положении? — поинтересовалась, переходя к конкретике, блондинка. — Может быть, кто-нибудь мне скажет, что нам теперь делать? Вот — лично мне?
— Тебе неплохо было бы хотя бы минимально одеться, — сухо сказал Мишель.
— Это верно, мало ли куда и с какой скоростью придется перемещаться, — согласился Антон.
Сам он как-то незаметно за телеобращением и последующим обменом мнениями успел полностью экипироваться, только его сапоги с застежками на голенищах пока еще стояли у входа в номер.
— Какие вы оба ханжи, — возмутилась девушка. — Если надо, я могу и голой бегать, даже побыстрее получится, чем у вас, и — легче…
— Да за тобой, голой, вся мужская часть города вприпрыжку побежит, а может еще и кое-кто из женщин присоединится, — искренне рассмеялся Карев. — А нынче нам такая популярность, пожалуй, только повредит…
— Думаешь, анархисты и нас захотят повесить, как нетрудовой элемент и паразитов на шее общества? — щегольнула чужими лозунгами Ника.
— Анаконда слишком рациональна, чтобы вешать и расстреливать всех, у кого ухоженные руки, — мрачновато сказал Мишель. — А вот в заложников вы можете легко превратиться, хотя… основной заложник в этой игре — Промзона. Но кто же отказывается от дополнительных козырей?
Где-то в глубине души бесшабашной и отчаянной блондинки шевельнулся страх. Одно дело — смотреть по телевизору репортажи или диковинные, глуповатые импортные фильмы про захваты заложников, бесцельные расстрелы и прочие зверствования инсургентов на бывших имперских территориях, и совсем другое — неожиданно попасть на место тех несчастных, кому просто не повезло оказаться в ненужное время в ненужном, плохом месте. Ника незаметно передернула голенькими плечами… «когда ни помирать, всё равно день терять» это, оно, конечно, правильно, но становиться бессловесной жертвенной овечкой, теряющей жизнь по неизвестным причинам от рук случайных людей, очень не хотелось. «В самом деле, Мишель прав, — подумала Ника. — Надо бы пойти одеться, сейчас не май месяц, чтоб так просто голышом по улицам рассекать, если что, да и привлекать ненужное внимание ни к чему…»