Отвлекшись от этих мыслей, она взглянула на Алекса. Ее поразило выражение его лица. Он смотрел на нее, как экспериментатор, наверное, смотрит на подопытного кролика. Взгляд этот был холодным, изучающим, лишенным конкретности. Казалось, на месте подопытного кролика могла бы быть любая другая. Но ее в данном случае интересовали только собственные перспективы.
Опять появился официант и предложил десерт.
— Мне черный кофе, — попросила Инга.
— А мне кофе и пирожное, самое кремовое, большое и сладкое! Не могу без сладкого, — улыбнувшись Инге, пояснил Алекс. — Должны же быть у человека слабости.
Инга вдруг увидела в нем мальчишку-сладкоежку, не знавшего материнской любви, и сердце ее наполнилось нежностью. Она как-то беспомощно и расслабленно улыбнулась.
Он безошибочно уловил ее настроение и усмехнулся. Но она не собиралась так просто сдаваться. Как бы ни был он мил и хорош, я не должна уступать, уговаривала Инга себя. Ее взгляд, когда она рискнула посмотреть на Алекса, выдал ее. Он был слишком наблюдателен, чтобы не понять ситуации.
— Малышка, не трать нервы и время зря. Чему быть, того не миновать! И зря ты пытаешься сопротивляться! Это судьба.
— Не знаю, о чьей судьбе тут идет речь. Во всяком случае, не о моей!
— Перестань, прошу тебя. И запомни, ты для меня существуешь только с того момента, как я тебя увидел. Всего, что было до этого, просто не было.
Инга замерла, ее губы пересохли. Она поняла, что он имеет в виду.
— Ян ни в чем не виноват. — Ее голос был тих.
— Виноват! Он упустил тебя — женщину, которая дала бы ему все, и связался с куклой, для которой он просто формальность, фигурант в брачном свидетельстве. Он упустил тебя — женщину, которую забыть невозможно. И самое смешное заключается в том, что в полной мере он осознал это только сейчас, увидев нас вместе. До этого у него существовали иллюзии о возможности тайного романа с тобой. Глупец!
— Не надо преувеличивать, я обычная женщина, а не какая-нибудь валькирия. И ничего такого между нами не было, смешная влюбленность двух подростков.
Алекс помахал рукой официанту.
— Счет, пожалуйста!
Снова заиграл пианист.
Алекс красивый, удачливый, внимательный и богатый, говорила себе Инга. Он убеждает меня в своем страстном желании обладать мной, обещает блаженство и даже стабильность. Но, увы, он ни словом не обмолвился о таком чувстве, как любовь. А для меня без любви невозможно все остальное.
Музыка стихла, и голос Алекса возвратил Ингу к действительности:
— Ты довольна вечером?
— О да! Все было просто замечательно!
— Ну так уж и все?