Астрид отложила вилку и аккуратно вытерла губы краем салфетки.
— Бьерн, ты же прекрасно понимаешь, что дело не только в географии.
Он почувствовал, как в его груди нарастает неприятное жжение.
— Не только в географии? — словно робот, повторил он. — А в чем же еще?
Астрид пристально посмотрела на Бьерна.
— Ты считаешь, мы действительно подходим друг другу?
— Я люблю тебя, — вырвалось у него прежде, чем он успел подумать. — Все время, что я был в Судане, я думал о тебе, о том, как хорошо нам было вдвоем…
— Это было очень давно, — нахмурившись перебила она.
— Давно? Для меня — совсем недавно.
— Вопрос не в месяцах и годах, — бросила она, нервно теребя скатерть. — Дело в том, что все это осталось в прошлом. По крайней мере — для меня.
— Но не для меня, — прошептал он.
— Тем хуже для тебя. — Ее лицо помрачнело. — Почему ты не желаешь смириться с реальностью?
— Потому что я не могу ничего забыть. — Он до боли сжал кулаки. — Такое не забывается, Астрид. — Он нежно коснулся ее руки. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой и мы вместе поехали в Копенгаген.
— Женой? — эхом откликнулась она. Казалось, она была потрясена.
— Я не успел сделать тебе предложение перед тем, как улетел в Судан. К тому же ты была… не в настроении. А сейчас я говорю тебе: я люблю тебя, Астрид. И хочу, чтобы ты стала моей женой.
Астрид опустила глаза.
— Боюсь, это невозможно. Ты только мучаешь и меня, и себя.
— Я… мучаю тебя?!
— Поезжай в Копенгаген, Бьерн, — взмолилась Астрид. — Найди там себе другую. И будь счастлив.
— Я не смогу быть счастливым ни с кем, кроме тебя, — глухо произнес Бьерн.
— Наша любовь в прошлом, — почти простонала Астрид. — Почему ты не хочешь понять? — Она с вызовом посмотрела на него. — Сколько все это продолжалось? Всего три месяца. А потом ты уехал…
— Но я думал о тебе! Я звонил тебе!
— И ты ничего не почувствовал?
У Бьерна внезапно перехватило дыхание.
— Что я должен был почувствовать? — медленно произнес он.
— Ну… что… я… что у меня… У меня появился другой мужчина, Бьерн, — глухо проговорила Астрид, явно избегая смотреть ему в глаза.
— Ты впервые говоришь мне об этом, — тихо произнес он.
Она вдруг стукнула кулаком по столу.
— Пойми, то, что когда-то было между нами, осталось в прошлом. А сейчас я живу другой жизнью и хочу жить только ею!
— Но почему?
— Потому что мы не подходим друг другу. И никогда не подходили. Я это поняла сразу, как только ты умчался в свой Судан.
По лицу Бьерна промелькнула странная усмешка:
— Значит, во всем виноват Судан?
— Судан — это как увеличительное стекло. В нем отразился твой идеализм, твое безрассудство, твое желание рисковать. Ты ведь такой, не правда ли, Бьерн? Вот почему ты поехал в Судан и так долго оставался там. Тебе нравилось быть там!