Бесполезность лагерей, их цинически признаваемая антиутилитарность лишь видимость. В действительности они более существенны для сохранения режима, чем любой другой из его институтов. Без концентрационных лагерей, без внушаемого ими неопределенного страха, без отлично отлаженного в них обучения тоталитарному господству, которое нигде не осуществляется с большей полнотой, тоталитарное государство со всеми своими наирадикальнейшими возможностями не сумело бы ни вдохнуть фанатизм в свои отборные войска, ни удерживать весь народ в состоянии полной апатии. Господствующие и подчиненные быстро потонули бы в «старой буржуазной рутине»; после первых «эксцессов» они уступили бы повседневной жизни с ее гуманными законами; короче говоря, они стали бы развиваться в направлении, которое все наблюдатели, полагавшиеся на здравый смысл, с такой готовностью предсказывали. Трагический крах всех этих предсказаний, берущих начало в мире, хранившем безопасность, объясняется тем, что они исходили из существования единой во все времена человеческой природы, отождествляли эту человеческую природу с историей и на основании этого декларировали, что идея тотального господства не только бесчеловечна но и нереалистична. Между тем мы узнали, что могущество человека столь велико, что он действительно может быть тем, кем хочет быть.
Притязание на неограниченную власть содержится в самой природе тоталитарных режимов. Такая власть прочна только в том случае, если буквально все люди, без единого исключения, надежно контролируются ею в любом проявлении их жизни. Внешняя деятельность таких режимов сводится к постоянному порабощению новых нейтральных территорий, тогда как у себя дома они нуждаются в постоянном пополнении людьми расширяющейся сети концентрационных лагерей или, если того требуют обстоятельства, в уничтожении одних узников, дабы освободить место для других. Проблема оппозиции несущественна как во внешних, так и во внутренних делах. Любая нейтральная позиция, всякая самопроизвольно возникшая дружба с точки зрения тоталитарного господства так же опасны, как и открытая враждебность, именно потому, что самопроизвольность, как таковая, с ее непредсказуемостью представляет величайшее из всех препятствий на пути к тотальному господству над человеком. Коммунисты из некоммунистических стран, которые бежали или были приглашены в Москву, на горьком опыте узнали, что они представляют угрозу для Советского Союза. В этом смысле убежденные коммунисты, которые одни сегодня имеют какое-то значение, столь же опасны для режима в России, как, например, убежденные нацисты из фракции Рема — для нацистов.