- Мы отвезем эту штуку в Кейптаун, - продолжал Том, - и если там не сумеем выгодно ее продать, имеет смысл поехать в Лондон. Но сначала пойдем к Мэдисону; он знает толк в этих вещах и может подсказать, какую цену можно за нее просить.
Сказано - сделано: не доходя до нашей хижины, мы свернули с дороги на узкую тропку, которая вела к ферме Мэдисона. Мы застали его за завтраком. Не прошло и минуты, как Том и я уже сидели по обе стороны от хозяина, наслаждаясь хлебосольным южноафриканским гостеприимством.
- Итак, - сказал он, когда слуги удалились, - какие новости? Я вижу, вы что-то хотели мне сказать - я не ошибаюсь?
Том вытащил свой узелок и торжественно развязал носовой платок.
- Вот, - сказал он, выкладывая кристалл на стол, - ты можешь определить настоящую цену этого камня?
Мэдисон взял в руки нашу находку и критически осмотрел ее.
- Ну что ж, - сказал он и положил ее обратно на стол, - в необработанном состоянии - около двенадцати шиллингов за тонну.
- Двенадцать шиллингов! - воскликнул Том, вскакивая на ноги. - Ты что не видишь, что это такое?
- Ну, почему же - каменная соль.
- Каменная соль? Ты что, рехнулся? Это же алмаз!
- Лизни, попробуй, - ответил Мэдисон невозмутимо.
Том поднес кристалл к губам и тотчас отшвырнул с восклицанием, которое я не берусь повторить, и выбежал из комнаты.
Я сам был ужасно огорчен и разочарован, но тут мне вспомнилось, что Том сказал мне насчет револьвера, и я поспешил за ним, оставив Мэдисона с разинутым от изумления ртом.
Когда я вошел, Том лежал на койке лицом к стене; он был, по-видимому, слишком подавлен, чтобы откликнуться на мои утешения. Кляня на чем свет стоит Мэдисона и Дика Уортона, дьявола долины Сэсасса и вообще все в подлунном мире, я вышел вон, чтобы выкурить трубочку и освежиться после нашего утомительного приключения. Я отошел от хижины метров на сорок, как вдруг до слуха моего донесся звук, который я меньше всего ожидал услышать. Был бы это стон или проклятие, я принял бы его как нечто само собой разумеющееся; но звук, который заставил меня остановиться и вынуть трубку изо рта, был веселый, громкий смех! Через минуту Том возник на пороге собственной персоной, физиономия его лучилась предвкушением удовольствия:
- Как насчет еще одной прогулки, старина? Всего десять миль!
- Что? Еще один кусок каменной соли по двенадцать шиллингов за тонну?
- Нет-нет, вот этого нам больше не надо, - ухмыльнулся Том. - Какие же мы с тобой олухи, если такой пустяк уложил нас на обе лопатки! Присядь-ка на этот пенек, и за пять минут я тебе все растолкую, это ж ясно, как Божий день! Мало мы с тобой видели вкраплений каменной соли? А теперь скажи мне: хоть одно из них светилось в темноте, да еще вот так, ярче любого светляка?