- Ну да.
- Двадцать пять лет я держу это заведение - и впервые слышу, чтобы у меня просили пиво и чай! - покачал он головой.
- Джентльмен шутит, - вмешался человек в лоснящемся сюртуке.
- Или, может... - многозначительно пробормотал немолодой человек в углу.
- Что - может, сэр? - раздраженно обернулся я.
- Ничего, - буркнул он, - ничего. - Было что-то странное в этом человеке - том, кому я рассказывал о Дафидд-ап-Гвилине.
- Так вы, значит, шутите, - сказал хозяин.
В ответ я спросил его, читал ли он книги моего наставника, Джорджа Борроу. Ну да, он их, конечно, не читал. Так вот, прочти он от корки до корки эти пять томов, он не обнаружил бы в них ни намека на шутку. Более того, прочти он их, он, конечно бы, знал, что достопочтенный наставник имел обыкновение запивать пиво чаем. Тут я поймал себя на мысли, что ни в сагах, ни в енглинах [Особая стихотворная форма в древнеанглийской поэзии.] бардов я не встречал никаких упоминаний о чае. Посему, покуда хозяин ушел на кухню заниматься моей трапезой, я прочитал честной компании ту исландскую стащу, которая славит пиво Гуннара, длинноволосого сына Гарольда Медвежатника. Затем, так как этот язык кое-кому здесь мог быть незнаком, я прочитал собственный перевод, оканчивающийся строчкой:
Коль пиво легкое, пусть будет тяжек кубок, им налитый.
Потом я поинтересовался у присутствующих, ходят ли они в часовню или в церковь. [Т. е. - исповедуют они католичество или англиканство.] Этот вопрос крайне их озадачил - особенно странного человека в углу, с которого я не спускал глаз. Я проник в его тайну: недаром, когда я глянул на него, он постарался спрятаться за массивными напольными часами.
- Так церковь или часовня? - повторил я свой вопрос.
- Церковь, - вымучил он из себя.
- Какая церковь? - уточнил я.
Он еще глубже уполз в свою нишу за часами.
- Сроду мне не задавали таких вопросов, - пробурчал он.
Тогда я дал ему понять, что знаю его секрет.
- Не сразу Рим строился, - процитировал я поговорку.
- Хи! Хи! - хохотнул он.
Стоило мне немного отвернуться, как он высунул голову из-за часов и покрутил пальцем у виска. То же самое сделал и человек в засаленном сюртуке, стоявший рядом с холодным камином.
Поедая холодную свиную ногу - может ли быть лучшее кушанье - разве что баранина с каперсами? - и потягивая попеременно то чай, то пиво, я поведал присутствующим, что достопочтенный наставник прозвал это блюдо "блаженством честняги Гарри", ибо заметил, что оно в большой чести у предпринимателей из Ливерпуля. С этим рассказом на устах - да со стихом или двумя из Лопе де Вега - я покинул трактир "Роза и Корона", предварительно рассчитавшись с хозяином. Я был уже в дверях, когда он окликнул меня и спросил мое имя и адрес.