- Морис отлично ездит верхом - его бы никогда не смыло течением!
- Верно, не такой он парень.
- Эй, глядите, а у лошади-то рубец на передней бабке! - закричал вдруг кто-то, очевидно, более наблюдательный, чем все прочие.
- Должно быть, плеткой хлестнули.
- Да, крепенько приложили беднягу.
- А где Чикаго Билл? - спросил кто-то. - Уж он-то точно определит.
Словно в ответ на этот призыв, из толпы выступила странная, необычайно длинная фигура. Чикаго Билл был не только очень высок, но и удивительно силен. Одет он был в обычную для старателя красную рубаху, а обут в высокие кожаные сапоги. Расстегнутая рубашка обнажала мускулистую шею и мощную грудь. Лицо его избороздили морщины и шрамы - свидетельства многочисленных столкновений как с силами природы, так и с собратьями по роду человеческому. Под разбойничьей наружностью, однако, скрывалось глубокое чувство собственного достоинства и внутреннее благородство, свойственные подлинному джентльмену. Чикаго Билл представлял собой довольно редкий тип настоящего ветерана-золотоискателя, начинавшего еще в Калифорнии в 1849 году. Он покинул золотые россыпи, когда индивидуальное старательство начало уступать место крупным горнорудным компаниям с их современной тяжелой машинерией, внушающей ему непреодолимое отвращение. Но он уже не мог жить без этих бесформенных кусков породы с вкраплениями желтого металла и поэтому пустился в дорогу, чтобы здесь, на противоположной стороне земного шара, начать все сначала.
- Я Чикаго Билл, - объявил он. - Что от меня нужно?
На обладающего недюжинной физической силой и богатейшим опытом ветерана в городе смотрели чуть ли не как на оракула. Когда Брэкстон, молодой констебль ирландского происхождения, спросил Билла, что тот думает о примчавшейся без седока лошади, все присутствующие в ожидании уставились на его обветренное лицо.
Но янки отнюдь не спешил высказываться по этому поводу. Сперва его маленькие проницательные серые глаза внимательно осмотрели животное, затем он наклонился, проверил подпругу и тщательно ощупал гриву лошади. Снова наклонившись, он потрогал подковы, помял бабки и лишь после всего этого перешел к исследованию рубца. Последний, похоже, навел его на какой-то след. Присвистнув от удивления, Билл занялся внимательным изучением шерсти лошади по обе стороны от седла. Он явно пришел к какому-то вполне определенному заключению, потому что прекратил осмотр и повернулся лицом к толпе, предварительно бросив из-под косматых бровей многозначительный взгляд на двух стариков, переминавшихся с ноги на ногу рядом с ним.