Причем желательно, чтобы Эмили оказалась за тысячу километров в другую сторону.
Услышав ее приближающиеся шаги, он напрягся и обернулся. Черные как вороново крыло волосы Эмили собрала в узел на затылке. На ней было простое голубое платье и сандалии на босу ногу. Собравшись с духом, Стив сказал:
— Мне не стоило вчера говорить тебе, что ты притворялась в постели. Я так не думаю.
Эмили замерла как вкопанная, потом медленно произнесла:
— Знаешь, у тебя определенный талант заставать меня врасплох.
— Что ж, и то неплохо, — сказал он с кривой усмешкой.
— Никогда бы не подумала, что ты извинишься.
— Я не извиняюсь, я просто отказываюсь от своих слов.
— Не вижу разницы, — фыркнула она и добавила: — Разумеется, я не притворялась.
На щеках ее появился румянец.
— Ты ко мне явно не безразлична, — констатировал Стив. — По всей видимости, это должно меня радовать.
Эмили нахмурилась.
— Но мне показалось… Послушай, я ведь обидела тебя… когда сказала, что не собираюсь выходить замуж, да?
Обида, гнев, раздражение, неутоленное желание — что он тогда почувствовал?
— Просто я не люблю, когда меня отвергают, — пояснил Стив. — Да и кому это нравится?
— Конечно, ведь ты к этому не привык, — не подумав, съязвила она.
— По правде говоря, Луиза не любила заниматься сексом. Он был для нее своего рода предметом торга… я получал ее в постели, а зато она могла тратить мои деньги.
— Значит, для тебя секс связан с неприятными воспоминаниями. Но я действительно не притворялась, Стив.
— Давай лучше поедим, — предложил он. — Мне не хочется опаздывать на встречу с Долли.
Эмили взглянула на накрытый стол, и сердце ее дрогнуло.
— Станислас никогда не отказывался от своих слов, не говоря уже о том, чтобы приготовить завтрак. Это было женской привилегией.
Налив себе кофе, она взяла булочку.
— А что ты рассказал Долли обо мне?
— Что ты писательница Дебора Дайсон и вдова ныряльщика. По-моему, так.
Стив решил промолчать о том, что Долли проявила к Эмили огромное любопытство. Но чем больше дочь его расспрашивала, тем меньше получала ответов.
— Долли пишет стихи, — добавил он. — Даже не знаю, что меня больше пугает, половое созревание или поэзия. Кстати, ее настоящее имя Дороти. Но еще в три года она начала звать себя Долли, с тех пор так и повелось. Только Луиза всегда называла ее Дороти и заставляла прилично одеваться. Вообще-то Долли настоящий сорванец.
— Мне не терпится ее увидеть, — призналась Эмили. Может быть, увидев Стива вместе с дочерью, она узнает о нем больше?
Он как будто прочитал ее мысли.
— Мое предложение по-прежнему остается в силе.