В другой ситуации Микс больше и не взглянул бы на Данилу. Но она, к несчастью, относилась к нему совсем иначе. Даже не будучи психологом, Микс понимал, что она неудачница, почти лишена чувства собственного достоинства, ищет мужчину, чтобы ухватиться за него, чтобы любить и повиноваться, как комнатная собачка. Микс и стал для нее таким мужчиной. Но он, распознав в ней, хоть и смутно, склонность быть жертвой, не ставить себя ни в грош, не хотел тратить на нее деньги или водить туда, где их могли увидеть вместе. Ему не нравилась ее плоская грудь и тощие ноги, лицо, как мордочка ласки, и голодные глаза. Тот вечер на Кенсингтон-парк-отель был их единственным выходом. С тех пор он просто приходил к ней на Оксфорд-гарденс с бутылкой.
Данила считала его своим парнем. Микс спросил, рассказала ли она о нем друзьям, но девушка ответила, что у нее нет друзей. Конечно, есть Кайли, но ей она ничего не говорила. Чтобы та не расстроилась – ведь у нее нет парня. Данила жила в Лондоне всего полгода, а до этого работала в другом филиале Шошаны, в Линкольне.
– Мадам Шошана хотела, чтобы я работала допоздна, но я сказала, что не могу, поскольку встречаюсь с парнем. Я не говорила ей, что это ты, на случай, если вы с ней подпишете контракт. Я решила, что это будет выглядеть странно.
Микс понимал, что может бросить ее в любой момент. Без последствий. Тем не менее он не возражал потрахаться с ней, расслабиться, выпить красного вина. В каком-то смысле она была даже лучше Колетт Гилберт-Бамберс, которая стонала, извивалась, кусалась и выкрикивала указания. Данила лежала неподвижно и отдавалась, ничего не требуя взамен, довольствуясь тем, что получает. Для такой костлявой девушки она оказалась на удивление мягкой, и когда он изредка целовал ее, тонкие губы, казалось, теплели и становились пухлыми.
Но этого недостаточно, чтобы удержать его, говорил себе Микс, возвращаясь в Сент-Блейз-хаус в полночь, поднимаясь по лестнице вслепую, замотав глаза черным шарфом, чтобы не увидеть призрак Реджи. Он не рассказывал Даниле о призраке, но спросил, знает ли она, что на этой же улице жила Рут Фуэрст.
– Кто?
Микса всегда удивляло, что жители Ноттинг-Хилла ничего не знают о Кристи и убийствах. Да, прошло пятьдесят лет, но образованные люди об этом помнили. А чего можно ждать от такой тощей девицы, как Данила?
– Она была первой женщиной, которую убил Кристи. Жила в доме сорок один.
Микс рассказал о Реджи, когда они после секса лежали в постели. Рут Фуэрст, Мюриэль Эди, возможно, Берилл Эванс и ее дочь Джеральдина, кто-то еще и сама Этель Кристи. Все они были задушены и похоронены в доме или в саду.