– Пойдем, – сказал Микс.
Когда они подошли к его двери, Данила спросила, почему так темно. Микс ответил, что это из-за грязных окон, но злость сменилась легким раздражением, когда Данила пришла в полный восторг от его квартиры. Она обошла гостиную, миновала портрет Нериссы, покосившись на нее и на Микса, но все остальное ей понравилось. О, какие шторки! О, кресла, мебель, люстра! Какой шикарный телевизор! Прекрасная статуэтка девушки. Кто это?
– Какая-то богиня. В магазине сказали, что Психея, – ответил Микс, наливая им джин с тоником и кладя лед из морозилки. Лимонов у него не было. – Значит, тебе нравится у меня?
– Шикарно. Представляю, что ты подумал о моей жалкой квартирке!
– Ну, этого нелегко добиться.
– Это уж точно. Но почему ты читаешь об этих ужасных убийцах, когда у тебя такая классная квартира? – Данила взяла книгу, которую он оставил на подлокотнике обтянутого серым шелком кресла. – Фу, кошмар. «Она ничего не осознавала, пока он душил ее, а затем насиловал», – прочитала она вслух.
– Отдай. – Микс выхватил у нее книгу. – Не порть мне настроение.
– Извини. Я просто…
– Неважно, все в порядке. Прихвати выпивку в спальню.
Вскрики и охи повторились, когда Данила увидела мебель и картины в спальне. Микс наблюдал, с каким восхищением она осматривает комнату, в надежде прервать эти восторги и сделать наконец то, для чего она пришла. Он отпил из бокала. К ее чести, она принесла отличный бомбейский джин. Микс оглянулся на девушку и изобразил удивление тем, что Данила до сих пор одета.
– Я рассчитывал, что ты уже готова, – сказал он. Она подошла к нему.
– Микс… Микс, нам обязательно начинать сразу с этого? Может, сначала поговорим?
Он удивился. Впервые она проявляла инициативу. Словно у нее есть право голоса или собственное мнение. Микс понял, что это значит. Данила считает его своим парнем и начинает им командовать. Через какое-то время она будет уже не спрашивать, а указывать ему, что делать.
– О чем? – спросил он.
– Не знаю. О чем-нибудь. Как ты подбирал мебель, о твоей работе, моей работе, твоей симпатичной кошечке.
– Это не мой кот, черт возьми, – почти крикнул он.
– Кричать совсем необязательно.
Данила разделась, но не так, как ему нравилось. Микс предпочитал щекочущий нервы стриптиз, а Данила раздевалась так, будто была одна, складывала вещи на спинку стула, повернувшись к нему спиной, чтобы снять колготки. Как же он ненавидел колготки… Разве она не знает, что просто смешно надевать колготки на стринги? Она до последнего оставалась в лифчике, стесняясь своей маленькой груди. И он подумал, что больше не хочет ее видеть, что найдет другой способ приблизиться к Нериссе. Данила направилась к кровати, но Микс остановил ее.