Марк Тимпсон оскорбленно смотрел на всех присутствующих.
— Мы не будем идти на ощупь, мы будем руководствоваться общеизвестными мировыми понятиями, категориями и субстанциями, — невозмутимо продолжал Эйб Робинсон, — например, такими элементарными, как плюс-минус, белое и черное, холодное-горячее, мужское и женское начало. Вот вам и два главных героя, которые должны будут вобрать в себя все эти понятия. Дальше. Четыре времени года, четыре стороны света — это тоже можно будет как-то обыграть, положим, для начала, западный мужчина и восточная женщина.
— А что-нибудь более конкретное вы можете нам сейчас предложить? — устало спросил Дон Тернер.
Боб Тернер изо всех сил таращил глаза в пространство, чтобы не заснуть.
— Да, конечно, — сказал Эйб Робинсон, — во-первых, мы не должны брать в наш фильм профессиональных актеров.
— Ну вот еще чего, — сказал Дон Тернер, — вы предлагаете всему обучать их во время съемок?
— Вам не нужно будет ничему их обучать, — сказал Эйб Робинсон, — они все сделают сами.
— Что же они сделают сами? — спросил Дон Тернер.
— Они встретятся друг с другом, с ними что-нибудь произойдет, а мы с вами пронаблюдаем за ними со стороны и кое-что подкорректируем, — беззаботно сказал Эйб Робинсон.
— Все-таки что-то подкорректируем? — с надеждой спросил Джефф Дармер.
— Да совсем немного, — сказал Эйб Робинсон. — И снимем всю их историю на пленку.
Эйб Робинсон перестал увлеченно размахивать руками и излагать только одному ему понятные и дорогие мысли и осторожно посмотрел на коллег. Все смотрели на него с чувством глубокого сожаления. Даже Боб Тернер.
— Это — примерный план, — сказал Эйб Робинсон.
— А если с ними ничего не произойдет? — спросил предусмотрительный Джефф Дармер.
— Со всеми людьми хоть что-то да происходит, — философски заметил Эйб Робинсон.
— Да, но не все их истории имеет смысл снимать на пленку, — сказал Джефф Дармер.
— За эту историю я буду отвечать головой, — улыбнулся Эйб Робинсон.
— Но это уже было, — сказал Люк Беррер, — и даже не один раз. Режиссеры и операторы ходили по городу за каким-нибудь профессиональным актером, который вовсю придурялся, будто не имеет никакого понятия о том, что его снимают, и в результате получалось неплохое художественное шоу.
— Да, — сказал Эйб Робинсон, — но только у нас все будет совсем не так. Мы действительно будем снимать самых обыкновенных людей, которые будут делать и говорить то, что захотят они сами.
Джек Марлин, второй режиссер, который обычно мало говорил, предпочитая много делать, а в данный момент учился вязать под столом, радостно улыбнулся: