Она изловчилась, оттолкнула Хуана и вырвалась на свободу.
Услышав, что он тихонько выругался по-испански, Дора почувствовала удовлетворение. Но шансов убежать от него не было. Как не было и надежды, что на пустынной тихой тропинке появится кто-нибудь и придет ей на помощь. Ее единственным убежищем мог стать таинственный сад за кирпичной стеной.
С тревожно бьющимся сердцем она проскочила в щель и бросилась бежать сквозь густые заросли, молясь про себя, чтобы Хуан не стал преследовать ее, а если это окажется невозможно, то чтобы она поскорее нашла укромное место, где можно спрятаться.
Увы, ее молитва не помогла. Путь преграждали кусты ежевики, свисающие плети роз путались в волосах. Вокруг гудели толстые, испачканные пыльцой шмели, но она слепо продиралась вперед, сопровождаемая беспокойным гомоном вспугнутых птиц и не думая о том, куда ее приведет этот безумный бег. Слезы отчаяния лились по ее исхлестанным ветками и расцарапанным колючками щекам, но сознавала она только одно: ее безжалостно преследовал Хуан, напоминавший того самого ягуара на охоте, с которым он так любил себя сравнивать.
Вдруг заросли чудесным образом кончились и уступили место поляне, за которой медленно текла река. Девушка догадалась, что это Блэкстон. Она остановилась, тяжело дыша, и обернулась. К ней приближался Хуан. Подойдя ближе он хрипло сказал:
— Ради Бога, Дора, не убегай от меня! Я не хочу делать тебе больно… и никогда не хотел…
— Тогда чего же вы хотели? — Она едва узнала свой дрожащий голос, но ничего не могла с ним поделать. — Я устала от ваших бесконечных обвинений! Мне надоело, что со мной обращаются как с обманщицей и воровкой, хотя я не… — Две слезинки скатились по ее щекам, и она сердито смахнула их тыльной стороной ладони. — Я только потому перестала спорить, что мне хотелось покоя…
— У тебя кровь… — Хуан вынул из кармана рубашки чистый носовой платок и приложил к расцарапанной щеке Доры. — Боже! Что я сделал с тобой, милая! — Впервые ласковое обращение было лишено насмешки.
— Хуан… — прошептала девушка, млея от его прикосновения. Ноги у нее подкашивались, и она опустилась на траву. Фламинг последовал ее примеру и сел рядом. Он убрал с ее лица спутанные волосы и неожиданно стал покрывать нежными горячими поцелуями царапинку, оставленную на бархатистой коже колючкой в зарослях, преграждавших ей путь.
— Хочешь, чтобы я перестал? — Не дождавшись ответа, он прижался ртом к ее губам.
Господи! Да разве она могла воспротивиться этому сладостному томлению и сказать «да»… Ее пальцы тонули в густых жестких волосах, черных как вороново крыло. Его губы мягко касались ее шеи легкими ласковыми поцелуями, и разум отступил перед пьянящим чувством близости. А когда Хуан придвинулся вплотную, лег и положил голову девушке на колени, у нее вырвался тихий возглас отчаяния, смешанного с наслаждением. Все слова, которые могли бы остановить его, замерли у нее на устах.