*****
— Здравствуйте, Иннокентий Сергеевич!
— Гляди-ка, очнулся, с чем и поздравляю! Заставил ты нас поволноваться, парень.
— Да бросьте, Иннокентий Сергеевич, вы-то уж должны были давно привыкнуть, что раны на мне заживают, как на собаке. Не я первый, не я последний.
— Тут, Алексей Николаевич, позвольте с вами не согласиться. За свою практику я насмотрелся разного, но ни разу не встречал случая, чтобы у пациента за трое суток выросла новая рука.
Значит, не приснилось, хорошо, а то я стал опасаться за собственный рассудок. Тут я обратил внимание на левую верхнюю конечность…, рука была на месте, будто никто её не откусывал выше локтя, кожа на ней бледная, словно отроду солнца не видывала. Тугодум, откуда солнце среди снегов, тем более на недавно регенерированную часть тела. Держите меня четверо! Правда, что ли? Нет, не может быть! Быр-р, неугомонная память подсунула картину зубастой пасти, тело покрылось "гусиной кожей" от всплывших из глубин сознания звуков раздрабливаемой кости.
— У вас такое правило, сразу в лоб? Сколько я уже прохлаждаюсь?
— А зачем вокруг, да около расхаживать. Вашу тушку, молодой человек, привезли три дня назад…
— А-а…
— Ваши коллеги находятся в соседней палате. Им досталось намного меньше, чем вам.
— А-а…
— Станция прекратила полёты и вернулась на старую орбиту. Двое суток, как в городе не зарегистрировано ни одного нового демона.
— А-а…
— А вам рекомендован покой и сон, — врач бросил на меня тяжёлый взгляд, предупреждая, чтобы я не ерепенился, глянул на показания приборов и вышел из палаты. Тихо клацнул электромагнитный замок.
Нормально поговорили.
Спа-ать. Сбылась мечта идиота. Веки моментально набрякли вековой усталостью и захлопнулись с оружейным щелчком.
*****
— Напоминаю вам, что сегодня, в прямом эфире, вы имеете редкую возможность задать вопрос губернатору, номера колл-центра вы можете видеть в левом нижнем углу. Все поступившие, но не озвученные обращения жителей в обязательном порядке будут переданы непосредственно губернатору — Николаю Ивановичу Берову. А пока мы ждём звонков, я позволю взять эстафету на себя. Николай Иванович, вы, как первое лицо в губернии, наверняка обладаете всей полнотой информации о последствиях полуторанедельной атаки Станции, скажите…
Отец, чуть склонив голову к правому плечу, слушал очередной вопрос молодой корреспондентши. Ушлая девица из когорты борзописцев сыпала ими как из рога изобилия, счётчик поступающих от телезрителей звонков, мигавший в правом нижнем углу голограммы, накручивал сотни вызовов. Отдайте меня йома, если "Час губернатора" не побил все рекорды вечерних прайм-таймов. Люди только-только отошли от постоянных "налётов" и перестав трястись от страха, задались двумя самыми главными для русских вопросами, один из которых подразумевал поиск виновного. Как не крутись, обыватели не желали видеть стрелочника, по старинной традиции сваливая ответственность за произошедшее на власть и власть имущих. Электорат требовал крови в прямом и переносном смысле, кто-то должен был ответить за две тысячи четыреста двадцать пять официально зарегистрированных смертей гражданских лиц. Потери военных и прочих силовых структур не разглашались, но помятуя количество погибших во время охот и в казармах, копилка Смерти наверняка дополнительно пополнилась на пару сотен душ.