Краем сознания, я заметил, что Саша, перестав растирать запястье, бросила на меня злобный взгляд, тут же сменившийся сочувственным. Видно глубокомысленное выражение, поселившееся на моём лице и отсутствующий взгляд, сказали сестре больше, чем я мог объяснить словами.
— Опять приют? — кивок головой. Сестра подсела поближе и взяла мою руку в свои маленькие ладошки. — Я так и поняла. Лежишь и так скрипишь зубами, что мурашки по спине. Хотела тебя легонько разбудить, а ты, не открывая глаз, сграбастал мою руку и держишь…
— Извини, само получилось…
— Сжал, зубы скрипят и слезинки в уголках глаз, — закончила сестра на выдохе.
Я посмотрел на свои мозолистые "грабки". Ни одной мысли в голове, только одно желание — скорее выйти на улицу и вдохнуть свежего воздуха.
— Знаешь, я тогда не мог понять, почему директриса заливается слезами — её ведь кормят! Столько еды, ей запихивают в рот горох, а она ревёт белугой, мне казалось, дай мне волю, я сам всё съем, — толчок локтем в бок заставил прерваться. Саше стрельнула глазами в сторону Люськи, чуть повернувшей корпус в нашу сторону и заинтересованно прислушивающейся к разговору.
— Завадская, тебе тут вареньем намазано? Уши тянешь? — прошипел я. Люська сделала вид, что дело её не касается, а я обозвал себя мудаком. Ни один человек в группе не знал ничего о прошлом брата и сестры Беровых. Не знаю почему, но тут мы с сестрёнкой были единогласны, наше прошлое должно остаться с нами. Теперь, наверняка, пойдут слухи. Люся молчать не умеет.
— Я поговорю с ней, — шепнула мне Санька.
— Ну-ну.
— Не нукай, в следующий раз держи язык за зубами.
— Са-ш-ша…
— Ладно, проехали, Люську я беру на себя.
Не успел утихнуть звонок, возвестивший об окончании урока истории, как я рванул на выход.
— Люся, можно тебя на минутку, — сестрёнка решила не откладывать дело в долгий ящик. Пусть, мне бы скорей на воздух.
— Куд-да? — выросшая в дверном проёме фигура военрука остановила повальное бегство студентов. — Куда, я вас спрашиваю? А ну-ка, все по местам.
Пришлось возвращаться. Сестрица уже сидела рядом с любопытной сорокой по фамилии Завадская и тихо нашёптывала ей, чтобы та поберегла перья. Люся, надув губки и бросая на "лекторшу" то испуганные, то гневные взгляды, внимала пламенным речам. Зря я утром нагонял на Сашу, что она не подпускала меня к ней. Ведь с самого начала знал, что стоит подцепить эту мадемуазель, и о моих любовных похождениях будут знать все девчонки, но запретный плод, гм-м, дыньки в декольте и стройные ножки под упругой попкой, притягивали к себе чище магнита. Нет, не нужна мне такая слава. Спасибо Церберу, уберегла.