— Дома поговорим, сестрица…
Поговорим, куда я денусь? Я отключил комм и блаженно растянулся на полу. Сашка заявилась через сорок минут. Разъярённая фурия, пинком открыв дверь, ворвалась в комнату и, запнувшись о ковёр, со всего маху шлёпнулась на меня, по-прежнему исполнявшему роль упавшей на пол расчески. Во время падения она успела сгруппироваться, но всё равно от удара локтём по левой груди я взвыл благим матом. Никогда бы не подумал, что у женщин груди так чувствительны и удар по ним можно приравнять к пинку по я…, паховой области.
— Ой, прости, прости, тебе больно?
Больно ли мне? У-у-у-е-е!
— Жить буду, — откашлявшись и утерев слёзы, сказал я.
— Прости, я не хотела, — повторила сестра, развалившись на ковре рядом со мной. — Зачем ты это сделал? — меланхолично спросила Саша. Перегорела…
— За всё хорошее, давно мечтал тебя подколоть, грех было упускать возможность.
— Гад ты!
— И не говори! — я повернулся к сестре и расхохотался, спустя мгновение нас хохотало двое.
— Ты чего ему наговорил?
— Думаешь, я помню? Гнал пургу, ресничками хлопал, да плечиками время от времени поводил. Твой хахаль, как глаз в вырез футболки уронил, так и не смог вытащить.
— Угум, — буркнула Саша. — То-то он мне намекал, что тот размер ему понравился больше, я сначала понять не могла, о каком размере идёт речь… Козёл! — резюмировала она. — Спасибо, что открыл мне глаза.
— Обращайся.
— Из тебя получилась настоящая стерва.
— Я бы с удовольствием остался стервецом.
— Ничего, придумаем что-нибудь!
— Хотелось бы.
— Не раскисай, — Сашка перевернулась на живот и приподнялась на локтях. — Тем более тебе надо включать мозги и срочно искать выход, иначе не знаю, что и делать.
— В каком смысле?
— Во время разговора ребята видели твою голографию, а Дэн, как настоящий друг, поделился с ними впечатлениями и описал фигуру…, теперь, когда я ему дала от ворот поворот, он будет подбивать клинья к нашей троюродной сестре, а кто у нас троюродная сестра?
— Умеешь ты поднять настроение. Ухажёров мне как раз для полного счастья не хватало!
— Обращайся!
— Ладно. Посмеялись, хватит, — Саша подобрала с полу бумажный клочок и попыталась разобрать написанное.
— Вижу, времени ты даром не терял, что надумал?
— Ничего, сплошная лажа. Единственное, что ложится в общий знаменатель, это то, что я изменился во сне.
— Согласна, тогда мы, как ты говоришь, должны плясать от знаменателя, тебе что-нибудь снилось?
— Не помню, наверное…
— Вспоминай! — рявкнула Санька. — Может, тебе снилась я?
— Может, — я подскочил на месте. — Станция тебе на голову!