— Так…, свет в пламени свечи…, - пронзительный взгляд отца буквально хлестанул меня по лицу, — та-а-ак! Рассказывай! Что у тебя общего с охотниками?
Я понял, что папа собрал воедино мозаику недомолвок.
— Запах, и не только он. Бойцы оперативных групп не являются чебадами в прямом смысле слова.
— Я знаю.
— Знаешь? А знаешь ли ты, что они ближе к йома, чем к чебадам?
— А вот этого я не знал, — ответил отец и тут же посмурнел, — сын, если пользоваться твоей терминологией, то ты…
— Я ещё ближе к йома, чем охотники, но не жажду крови, словно демон.
— Господи! Нам надо исследовать генетический материал, ты понимаешь, какие перспективы несёт разгадка твоих превращений?
— Понимаю, правда не горю желанием становиться лабораторной крысой. Если сейчас обнародовать все факты, то информация вызовет ненужный ажиотаж и тогда пиши пропало! Сразу предупреждаю, я никому не позволю использовать себя, как начинку для пробирки. Охотники, как бы к ним ни относились, рассматривают меня через призму эффективной боевой единицы с некими дополнительными опциями к уже имеющимся у остальных бойцов. Не каждому по силам завалить демона голыми, не совсем конечно голыми, руками, поэтому они не будут акцентировать внимание на остальных скрытых особенностях нового члена команды. С другой стороны не стоит сбрасывать со счетов интересы других силовых органов и твою личную заинтересованность, я готов сотрудничать с разведкой на паритетных началах. У тебя будет три года, чтобы подготовить почву для моего официального перехода под юрисдикцию твоего ведомства, только без фанатизма, прошу тебя. К тому же твои коллеги могут официально запросить образцы генного материала и начать работать с ним не откладывая дело в долгий ящик, к моменту моего перехода они будут знать, в каком направлении копать дальше, а я пока поиграю в прятки. Надеюсь, что древняя истина, гласящая, что вещь лучше прятать на самом видном месте, не утратила актуальности и поныне.
— Сумбурно, но в целом ты прав, — отец протянул руку и ласково щёлкнул меня по носу, — ты вырос, Алексей, а я не заметил, как из хомячка ты превратился в медведя. Жизнь пролетела, да… Береги себя, не суйся в пекло.
Я, конечно, готов всей душой следовать родительскому наказу, но как папа это себе представляет?
— Мне пора, — сказал он, — дела сами собой делаться не будут. Твои пожелания взяты на заметку, но следовать им или нет я ещё серьёзно подумаю. Поцелуй Сашу от меня и от мамы. Иди уже…
Я выбрался из машины и, позвякивая банками с разносолами, затрусил в сторону наземного корпуса городской больницы. Всю дорогу до входной двери спину жгло ощущение чужого взгляда. Уже войдя в вестибюль и хлопнув стеклянной входной дверью, я обернулся, чтобы увидеть срывающиеся с места машины губернаторского кортежа. Следом за машинами исчезло чувство взгляда, бурящего пространство между лопатками и позвоночник. В холле за мной пристроились длинноногие сопровождающие — брюнетка и рыжая. Я едва не рассмеялся от одной мысли, что командование решило покрутить перед моим носом аппетитным пряником, точнее, двумя пряниками. Однако! Отсутствием самомнения и толики здорового тщеславия я никогда не страдал. Девицы удивились смене настроения поднадзорного объекта, они непонимающе переглянулись между собой, а я продолжал давить плотоядные улыбочки, бросая на них страстные взгляды, веселясь ещё больше, когда на лицах внешне бесстрастных охотниц начал проступать румянец смущения. Ох, дадут они мне прикурить, допрошусь на свою голову.