Она была прямым укором, и я не мог вынести этого. Она была не просто собой. Она была тысячами тысяч погибших юных жизней.
Она подошла ближе.
— Что это, вы плачете? — спросила она.
— Уходите. Ради Бога, уходите! — воскликнул я.
Она постояла в нерешительности, затем повернулась и ощупью направилась к двери. Когда она выходила, я сдался:
— Можете сказать им, что я остаюсь.
Проснувшись на следующее утро, я прежде всего ощутил запах. Он чувствовался и раньше, но погода, к счастью, была прохладная. Теперь же наступил теплый день, и было уже довольно поздно. Не стану подробно рассказывать об этом запахе; те, кто знал его, никогда не забудут, а для остальных он неописуем. Он неделями поднимался над городами и разносился каждым дуновением ветра. Я ощутил его в то утро, и он окончательно убедил меня, что наступил конец. Смерть есть лишь жуткий конец движения; окончательным же является распад.
Несколько минут я лежал и думал. Теперь единственное, что можно было сделать, это погрузить команду на грузовики и вывезти из города. А запасы, которые мы сделали? Их также надо погрузить и вывезти… и, кроме меня, никто не может сидеть за рулем… На это понадобятся дни… если только они еще есть у нас, эти дни…
Тут я подумал, что сейчас делают мои люди. В доме стояла странная тишина. Я прислушался, но различил только доносившиеся откуда-то стоны. Меня охватила тревога. Я вылез из постели и торопливо оделся. На лестничной площадке я прислушался снова. Нигде в доме не было слышно шагов. На меня вдруг нахлынуло скверное ощущение, будто история повторяется и я опять нахожусь в больнице.
— Эй! Кто здесь есть? — крикнул я.
Отозвалось несколько голосов. Я распахнул ближайшую дверь. Там лежал мужчина. Он выглядел очень плохо и был в полубреду. Я ничего не мог сделать. Я снова закрыл дверь.
Мои шаги гремели по деревянным ступенькам. На следующем этаже женский голос позвал:
— Билл!.. Билл!
Она лежала на кровати в маленькой комнатушке, девушка которая приходила ко мне вчера вечером. Когда я вошел, она повернула ко мне лицо. Я увидел, что она тоже больна.
— Не подходите близко, — сказала она. — Это все-таки вы, Билл?
— Да.
— Я так и думала. Вы еще можете ходить, остальные ползают. Я рада, Билл. Я сказала им, что вы не уйдете… но они сказали, что вы уже ушли. И они все ушли, все, кто мог ходить.
— Я спал, — сказал я. — Что произошло?
— Многие и многие из нас заразились. Все были напуганы.
Я сказал беспомощно:
— Что я могу сделать для вас? Может быть, вам что-нибудь принести?
Ее лицо исказилось, она обхватила себя руками и скорчилась. Потом приступ прошел. Она лежала, и струйки пота стекали по ее лбу.