— Почему этот человек предстал перед нами в форме офицера без знаков различия?
Макмейн решил, что это ритуальный вопрос. Они-то должны были знать, почему он здесь.
— Я привел кандидата на рассмотрение нашей комиссии, — официально ответил Таллис, — и прошу на это разрешения Ваших Превосходительств.
— Кто вы такой и почему просите нашего разрешения?
Таллис назвался, сообщил свое звание, индивидуальный номер, военные заслуги и т. д. и т. п.
Перечисление оказалось долгим, и Макмейну уже стало казаться, что оно никогда не кончится. Главнокомандующий прикрыл глаза; создалось впечатление, что он заснул.
Пока длились формальности, Макмейн напряженно переступал с ноги на ногу, разминая затекшие конечности. У него не было желания опозориться перед комиссией, упав в обморок.
Наконец керотиец перестал задавать Таллису вопросы и посмотрел на Главнокомандующего. У Макмейна возникло чувство, что произошло какое-то отклонение от процедуры.
Не открывая глаз, Главнокомандующий ломким резким голосом произнес:
— Данные обстоятельства беспрецедентны. — Он приоткрыл один глаз и посмотрел прямо на Макмейна. — Никогда еще животному не предоставлялась подобная честь. В прежние времена такое предложение посчиталось бы насмешкой над комиссией и командованием, и наказанием за подобный проступок могло бы послужить только Изгнание.
Макмейн знал, что это означает. Слово употреблялось в переносном смысле. Приговоренный отсекался от внешнего мира — хирургическим путем его лишали нервных окончаний. Он быстро терял разум; вскоре наступала психосоматическая смерть, поскольку мозг, лишенный внешних стимулов, за исключением тех, что могли привести к немедленной смерти, в конце концов становился неспособен поддерживать тело в жизнеспособном состоянии. Без обратной связи контроль невозможен, и организм постепенно разрушался, пока неизбежно не наступала смерть.
Сначала жертва кричала и повреждала конечности, поскольку мозг слал сигнал за сигналом всему телу; но так как мозг не получал ответа на выполнение сигналов, жертва вскорости впадала в состояние кататонии и погибала.
Если даже это не приговор, то все равно угроза, — подумал Макмейн. Он едва сдержался, чтобы не выругаться.
— Однако, — продолжал Главнокомандующий, уставясь в потолок, — времена меняются. Некогда считалось грешным позволять машине выполнять работу профессионала, сама мысль, что машина справится с работой точнее и быстрее, была почти кощунственной. Данный случай можно рассмотреть с этой же точки зрения. Если мы заменим определенных наших работников на внешних планетах земными животными только потому, что они являются более дешевой рабочей силой, мы тем самым признаем господство экономических интересов.