Сидим в машине, глаза в темноту таращим.
И мужичок притих возле, как перерыв взял.
5
Тут – звуки всякие, не разбери откуда.
Притопало с одного боку: нестройно, устало, со сбоем.
Прискакало с другого: шустро, решительно, браво.
Стоят – снюхиваются, решают, как быть.
– Кто такие? – поверху, с коня, подбоченившись, должно быть.
А понизу – с натугой:
– Базло с Прищурой. Да Бздюх – за главного.
– Другие где?
– Где-нигде... Куроеда схоронили. Фуфляй в топи увяз. Распута с Беспутой по бабам пошли. А больше и не было.
Хохотнуло. Вскинулось. Сморкнулось молодецки.
– Города пограбили?
– Пограбишь тебе... Городов много, а промежин еще больше. Сколько ни шли, всё мимо проскакивали.
Вздыбило. Храпнуло. Плетью огрело. Заплясало в перескок.
– Не дрейфь, мужики, Карачун с вами! Я поведу вас на свальный бой. Пушечная пальба да ружейная стрельба, да конское ржание да людское стенание. Мы их еще заломаем!
Закряхтело. Зашмыгало. Заскребло тугими ногтями по одеревенелым шеям.
– А шиши твои где? Неужто всех ухайдакал?
– Шиши мои в водке потонули, во здравие атамана. Вы теперь – шиши. Сели, засвистали, коней нахлестали!
А они:
– Куда нам...
– Мы уж тут, в яме, службу справим...
– Владеем городом, а помираем голодом...
– Дай Бог атаману служить, да с печи не слазить...
Осадило. Спешилось. Каблуком топотнуло.
– Мужики, – сказал. – Выдаю секрет. Дурыгу знаете?
– С выселок, что ли? Ну, знаем...
– Обещался. К завтрему. На кузне. Ракету склепать. «Земля-город». Чуете?
– Не...
– Мы их растрясем, мужики. Кошеля с погребами. Там же недопито, поди. Недовыбрано. Недощупано.
Сглотнуло. Засопело. Шелохнулось.
– С ракетой, – говорят, – другой коленкор... С ракетой – можно спробовать... Чего стоим? – говорят. – Засвербело... Что с бою взято, то свято.
Взлетело. Вздыбило. Свистнуло в два пальца.
– За мной, мужики! Голова – дело наживное!
И снова хлебом пахнуло.
Как подгадал кто.
Будто заслонку отодвинули у печи не на малое время, поворошили лопатой, чтобы не пригорел к поду, а запах – теплый, тугой, ласковый – так и колыхнулся на весь край. Хоть режь его, хоть щупай, мни мякишем.
– Прощевайте, – говорят мужики. – До свиданьица. Нам по домам пора.
– Братцы, а повоевать?
– Нетути, – загудели, – у нас хозяйство стоит... Картошку собрать, дров запасти, самогону нагнать, бабу огулять. Нам воевать не с руки, себе в убыток.
– Братцы, – кричит в запале, – вас жа бомбить станут! Я в их – «земля-город», они в вас – «город-земля». Затемнение хоть сделайте! Трудности введите!
А они:
– Чего нам затемнять? У нас, как стемнеет, все спать ложатся.
– Чего нас бомбить? Перебудишь еще. А у нас, как перебудишь, робят зачнем делать.