А сегодня… Сегодня ей исполнялся двадцать один год. Время перехода, новых свершений, открытий и дорог. Она вступала во взрослую жизнь гораздо более экипированная, чем многие ее сверстники. Ведь за ее спиной стоял всесильный отец, который готов был на что угодно ради счастья любимой дочери. Как ему удалось воспитать ее не капризной и не избалованной, оставалось загадкой. Нет, конечно Вайолет привыкла к определенному уровню жизни. К комфортному существованию. Но это не означало, что она ожесточилась и стала высокомерной. Во всяком случае, этих качеств в себе Вайолет не ощущала.
Хотя, может, это и есть высокомерие — считать, что ты не высокомерен…
Отец приготовил для нее чудесный праздник. Конечно, вряд ли он занимался подготовкой сам, скорее, как он любил шутить, осуществлял общее руководство. Для того чтобы праздник запомнился, нужно, чтобы заказчик этого действительно хотел. А Джозеф хотел — ради улыбки любимой дочери он пошел бы, пожалуй, даже на убийство, не то что на пикник. Впрочем, назвать этот огромный, яркий хоровод впечатлений пикником было бы приуменьшением.
Вайолет окунулась в атмосферу торжества, как в теплую летнюю воду. Здесь были друзья, с которыми она проводила немало времени, приятели и партнеры отца и даже те самые бедные родственники, которые уже прошли испытание гостеприимством Найтингейлов и теперь жадно озирались по сторонам, жалея, что оно ускользнуло. Вайолет не была наивной дурочкой и замечала завистливые взгляды. Люди часто отравляют себя завистью — к богатству, молодости, красоте. Тяжелые, выматывающие чувства, которые разъедают душу, как ржавчина разъедает железо. Вайолет видела такое, но сама не стремилась испытать.
Да и кому ей было завидовать? У нее имелось все, чего она хотела. Кроме матери…
Она стояла в окружении подруг, весело щебетавших о какой-то ерунде, когда накатила вдруг эта грусть. Извинившись, она отошла, чтобы отыскать отца. Тот сидел за столиком вместе с двумя своими постоянными партнерами и вел с ними конечно же деловые разговоры, так как в мире бизнеса нельзя терять ни минутки. Вайолет улыбнулась отцовским собеседникам (обоих она знала с детства) и попросила разрешения на минуту украсть у них Джозефа. Тот взял дочь под руку, и они вместе отправились глубже в сад, туда, где не было гостей.
Отец и дочь медленно шли по дорожке, вымощенной шестиугольными розовыми плитками. Все вокруг окутывал сладкий весенне-летний запах, пчелы с жужжанием кружились над чашечками цветов, а музыка, смех и громкие голоса лишь едва доносились сюда. Некоторое время Вайолет и Джозеф молчали. Наконец отец заговорил: