Она села за столик, и милая официантка приняла заказ. Вайолет подперла подбородок кулачками. В голове все крутилось неоформившееся воспоминание. Казалось, что забыто нечто важное. Что именно? И это не связано с Рольфом. Вернее, связано, но как-то странно.
Ладно. Я вернусь домой, там у меня семья, теперь еще есть Кено, а впереди увлекательные годы учебы в университете. Я забуду Рольфа Старлинга, сидящего на своей горе, встречу молодого человека, более мне подходящего, и научусь любить правильно. По законам общества. Так, чтобы, глядя на нас с мужем, люди говорили: «Вот, посмотрите, идеальная семья!» При мысли об этом ее затошнило.
— Ваш заказ. — Официантка поставила перед Вайолет чашку латте и тарелку с аппетитными сандвичами. — Будете расплачиваться сейчас или потом, мисс?
— Лучше сейчас, — рассеянно ответила Вайолет, открыла сумочку, вынула кошелек и положила на стол несколько купюр — она всегда возила с собой наличные деньги как раз для таких случаев. — Без сдачи.
— Спасибо! — просияла официантка. В такой час в кафе почти никого не было, а чаевые оказались более чем щедрыми. — Приятного аппетита! Заглядывайте к нам еще!
Вайолет слышала, что она говорит, словно сквозь вату. Официантка отошла, а Вайолет смотрела в сумочку, где лежал очень знакомый плотный конверт. Таких конвертов целый склад у одного человека, любящего общаться письменно…
На сей раз на послании не был указан адресат, но, коль скоро оно обнаружилось в ее сумке, понятно, кому предназначалось.
Забыв о еде и кофе, Вайолет вытащила конверт, достала оттуда листок и быстро пробежала глазами написанное. И недоумевающе нахмурилась. Прочитала еще раз.
Стихи. Полузнакомые стихи…
Одно воспоминанье о руке,
Так устремленной к пылкому пожатью,
Когда она застынет навсегда
В молчанье мертвом ледяной могилы,
Отчаяньем твоим наполнит сны,
Но не воскреснет трепет быстрой крови
В погибшей жизни…
Вот она, смотри:
Протянута к тебе.
Вайолет вспомнила: это стихотворение или отрывок из стихотворения Джона Китса… Но к чему тут… Почему Рольф написал это? Ведь почерк его.
Она перечла еще раз. «Вот она, смотри: протянута к тебе»…
Воспоминание, то самое, что крутилось в голове, накрыло, словно волной. Картинка сложилась.
«Вайолет, не стоит сравнивать ручеек с океаном. Ты можешь выкупаться в прохладном ручье и получить удовольствие, но когда ты видишь океан и знаешь, что он весь принадлежит тебе… Спутать невозможно», — так говорил отец, тогда, в день рождения, когда они удрали ото всех, чтобы вспомнить маму.
Она не спутала, все верно. Вот почему такую тошноту и тоску вызывает одна мысль о том, чтобы уехать отсюда. Чтобы выйти замуж, искать какого-то другого человека, кроме Рольфа. Она не знала, принадлежит ли Рольф ей, но точно знала, что это океан.