У тебя не было потребностей! — чуть было не крикнула Сью, но все-таки сдержалась. Да, он прав, это нормально — иметь потребности. Но разве она виновата в том, что раньше у него не было подобных запросов?
— Дюк, я много раз намекала тебе, что нужно следить за собой, но ты меня не слушал, — ледяным тоном ответила она мужу. — А теперь ты обвиняешь меня в том, что я была к тебе невнимательна. Разве это логично?
— Вполне, — невозмутимо отозвался Дюк и, устроившись на краешке ванны, смерил жену взглядом судьи, выносящего приговор. — Если бы тебя действительно волновало то, как я выгляжу, ты предприняла бы попытки изменить мою внешность не только на словах, а на деле.
— И как это, хотела бы я знать? — нервно усмехнулась Сью. — Принимать с тобой ванну? Намыливать тебя гелем? Брить твое лицо и смазывать его кремом? Ты вообще-то мужчина, Дюк. Мужчина, а не ребенок.
— А ты женщина. Женщина, которая должна заботиться о своем мужчине, — назидательно изрек Дюк.
Женщина? Должна? Неужели она слышит это от Дюка Миндселлы? Вопрос в том, кто из них двоих сошел с ума: Сью или ее муж, неожиданно открывший в себе мужское начало.
Наведя полнейший беспорядок в ванной, Дюк решил провести инспекцию своего гардероба. Увы, его «женщине, которая должна» и тут нечем было порадовать мужа. Мысленно Сью торжествовала. Не может же Дюк обвинить ее в том, что она не покупала ему вещи? Это, в конце концов, невозможно сделать без его доброй воли.
Однако на этот раз Сью ошиблась. Дюк, обнаружив, что в самом узком отделении шкафа, которого ему вполне хватало для хранения двух костюмов и четырех рубашек, отсутствуют галстуки, ремни и прочие атрибуты мужественности, окончательно пришел в дурное расположение духа.
— Миссис Миндселла, — снова вцепился он взглядом в Сью, — а что вы на это скажете?
Сью, порядочно уставшая удивляться, изумляться и меняться в лице, раздраженно ответила, что не могла связать мужа, затащить его в магазин и насильно примерять ему белоснежные рубашки, которых он терпеть не мог, и галстуки, которых не носил принципиально.
— Ты говорил, что чувствуешь себя в них как в удавке, — не без ехидства напомнила ему Сью. — А в белой рубашке не ходил, потому что, как и у твоего сына, она за полчаса превращалась в серую.
— Потрясающе, до чего ловко у вас все выходит, миссис Миндселла, — покачал головой Дюк, не обращая внимания на то, что Сью готова наброситься на него с кулаками за одно только «миссис Миндселла». — Белого не носил, галстуки не любил, запах туалетной воды даже вдохнуть не мог. Вам не кажется, что все это больше смахивает на попытку оправдать собственное безразличие?