– Я же вам говорил – не курить, придурки! – зло шепчет Георгий. – Смотрите в оба, откуда бьет, гасите его, суку!
Он тащит раненого вниз, на второй этаж, как мешок с картошкой.
– Капитан, где ты? Помоги! – зовет Чихория, надрываясь от тяжести и спотыкаясь в темноте.
Водитель хрипит. Георгий укладывает его возле стены, выглядывает в окно и снова зовет:
– Джаканов, где ты?
Над головой Чихории пролетает пуля и чмокается с бетонной стеной.
– Ух, блин! – удивляется Георгий и приседает. – Огонь! Что вы все, попримерзали?!
Солдаты клацают оружейными предохранителями и затворами и, не глядя, выпускают по пустырю сумасшедшую свинцовую свору.
– Прекратить! – орет после долгого грохота Чихория, испугавшись перерасхода патронов, и осторожно выглядывает в окно.
Ни зги не видать. Он выставляет свой автомат с ночным прицелом и всматривается через окуляр в зеленую светящуюся муть.
– Стреляют только те, у кого ночные прицелы! – командует Георгий.
Под стеной клокочет горлом водитель.
– Джаканов, блядь! – орет Чихория и, не дождавшись ответа, командует: – Рамазанов, найди капитана и приведи сюда!
Рамазанов отрывается от стены и направляется к лестнице. Две пули – от короткой автоматной очереди и снайперской винтовки – хлопаются в его сырую ватную куртку. Солдат с грохотом падает и царапает судорожными руками цементный пол. На крыше сержант включает свой пулемет, заглушая стон Рамазанова и мат Чихории.
Георгий ползет к солдату и ощупывает его ватник. Ладонь вляпывается в кровавое болото.
– Живой, земляк? Живой? – шепчет взводный.
– Больно, – скрежещет зубами Рамазанов.
– Где же эта падла Джаканов? – шипит Георгий и ползет к лестнице.
Капитан сидит на корточках в углу площадки между вторым и первым этажами, обхватив голову руками. Чихория натыкается на него в темноте.
– Ты что, ранен? – спрашивает Чихория, чувствуя, как дрожит Джаканов.
– Да. Нет… – задыхаясь, отвечает медик.
– Да или нет?! – Георгий начинает понимать, что капитан не мог быть ранен – пули сюда не долетают. Взводного бьет ток злости. – Вставай, сука! Там люди без тебя подыхают! – кричит Чихория и пинает, пинает, пинает сапогами окаменевшее, скрюченное страхом тело Джаканова.
– Не могу! – истерично шепчет капитан. – Не могу! Не могу!
– Вставай, падаль! – месит его ногами Георгий. – Вставай!
На лестнице внизу слышны шаги. Это из подсобки прорвалась отдыхавшая смена. Чихория останавливается, перестает бить медика, забирает его сумку и идет к раненым. С крыши пустырь поливает огнем пулеметчик. Изредка хлопает снайперская винтовка.
Георгий расставляет прибывших на подмогу солдат у окон и на карачках ползет к раненым. Что делать с пробитой шеей, он не знает и просто переворачивает водителя лицом вниз, чтоб не захлебнулся кровью. На Рамазанове разрывает куртку и затыкает сочащиеся дырки в груди кусками бинта и ваты.