– Ты просто слишком много работаешь, – заметил Виталий, которому Е.С. тоже, потрясенная, рассказала свою историю. – Стучишь по клаве, стираешь отпечаток личности… Посиди, отдохни, посмотри телевизор!
Неизвестно, по какой причине – из-за отпечатков или из-за неубедительного комплекта документов, но в визе в королевство мечты Е.С. отказали. Сотрудница (та же самая, что давила на пальцы) распечатала конверт и громко удивилась:
– Надо же, у вас отказ!
Е.С. опять была в тот день в своей глупой шляпке и, принимая из окошечка отвергнутый паспорт, вдруг увидела себя со стороны глазами юных студенточек, получавших визы в оксфорды и кембриджи. Она увидела, как нелепо выглядит в своем псевдотвиде и, что хуже, как не подходит ей эта английская мечта – она была ей не по размеру, не по возрасту, не ко времени.
Но Е.С. привыкла мечтать об Англии, поэтому заменила одну мечту другой – как часто делают отвергнутые женщины, она начала мечтать о войне с Англией. О том, как эту страну всем миром разлюбят, выбросят из своих снов и мечтаний буколические домики, синие озера и Шерлока Холмса, о том, как королева Елизавета будет рыдать, утирая слезы шляпкой (да-да, Лизанька, именно так!), и писать письма туристам из далекой Африки и России: «Приезжайте! Мы вас ждем!» Но даже самый нищий африканец, у которого, кроме бус и палочки в носу, нет никакого имущества, откажется посетить королевство присевшей крольчихи!
Прошло несколько месяцев, прежде чем Е.С. простила Англию. В один день множество мужчин (Егор Соломонович утром, Виталий вечером плюс неподдающееся счету число телеведущих) сообщили о том, что в выбранный для приезда Е.С. в Британию день было взорвано сразу несколько поездов лондонской подземки.
«Искушение!» – сказал бы тут, наверное, Ваня Баянов.
Ваня, меж тем, пытался закрепить успех и на всех уроках Е.С. сидел отныне, как тихий кактус в горшке – такой же дисциплинированный суккулент рос на окне Евдокии Степановны, которая вовсе не радовалась педагогическим успехам коллеги, а «ставила», выражаясь современным языком, на Баяна. У нее тоже была своя мечтёшка – Евдокия Степановна любила представлять себе, как ее ближнему становится плохо. Потом еще хуже, а затем и вовсе невыносимо. Если бы Евдокия знала, как тяжело живется Е.С., она была бы почти счастлива, но наша учительница не пускала коллег дальше принятой дистанции.
В дневнике Баяна было всё больше и больше пятерок по литературе и русскому. Он прилично рассказал наизусть стихотворение Фета и отрывок из «Руслана и Людмилы», сдал в срок сочинение, и однажды, после шестого урока, перед столом Е.С. появилась Ванина мама с гигантской коробкой конфет. Е.С. как глянула на эту коробку, так и поняла, что ей никогда не захочется ее открывать.