«Наши люди, – подумала Алуся. – Хорошая аура в приложение к хорошей квартире».
– Завтра с нами свяжется контрагент, – зевнула Мура на прощанье и отключилась.
Алуся при слове «контрагент» загрустила. С ними всегда больше проблем, чем с клиентами. Каких уж только она не повидала…
И наутро действительно был звонок:
– «Елизавета»? Здравствуйте. На проводе Лангепас.
– Приятно познакомиться, Алла.
Правда, оказалось приятно. И знакомиться, и работать, и не только. Сургутчанка уже через два месяца получила документы на квартиру и попросила Алусю помочь ей с вывозом чужих вещей. Брат из Полазны вообще не приехал, брат из Лангепаса получил деньги и даже не зашел в дом, где жили его родители и он сам в далеком детстве.
Алуся попросила симпатичного контрагента (про себя она звала его исключительно Лангепас – это подходило ему больше родного имени) оказать ей услугу – разделить расходы по вывозу пополам. Он не только согласился, но и сам приехал помогать, с грузовой машиной и двумя молчаливыми парнями, почему-то в пиджаках, как у похоронных агентов.
– Они и есть похоронные агенты, – любезно пояснил Лангепас.
Ангелы смерти с трудом выволокли из дома пианино «Элегия» – клавиши у него были старые, в шрамах, похожих на послеродовые растяжки. Потом вернулись за креслами, шкафом, столом. В комнате оставалось всё меньше вещей. И всё больше возможностей.
– Дальше мы сами, – сказал Лангепас, и похоронные, взяв мзду, отбыли прочь.
– Агентство «Врата в рай», – прочитала Алуся надпись на борту машины. Курила у окна, смотрела, как уезжает старая мебель. Лангепас подошел сзади, обнял ее так, что она забыла, как дышать.
Потом они разбирали стенные шкафы, увязывали в пачки старые журналы, ветхие бумаги. Никому не нужные характеристики, результаты медицинских анализов, письма. Книги были сложены стопками – технические словари, Ленин, «Домашнее приготовление тортов, пирожных, печенья, пряников, пирогов» и случайно загулявший с этой компанией Лев Николаевич Толстой.
– Лев Николаевич Толстой учил добру народ простой, – процитировал Лангепас.
– Над седой равниной гор гордо реет Максим Гор, – отозвалась Алуся.
– Только не говори мне, что и ты в юности красила досочки со стариком Букашкиным.
– Что ты! Я рисовать вообще не умею. Зато люблю смотреть, как рисуют другие. А еще у старика Букашкина однажды пропала губная гармошка, и он подумал на меня.
Лангепас развел руками.
– Ты вошла в историю. А гармошку-то правда стащила?
– Нет. Но я тебе признаюсь, был случай, я украла в ресторане десертную вилочку. Очень уж она была красивая.